Я удивилась:

— Чарльз, у вас в госпитале профессиональные медсёстры, зачем вам я?

— Лейла, — Чарльз тоже перестал использовать официальное обращение, — вы знаете как должны выглядеть швы, и …

Чарльз запнулся, явно подбирая слова:

— Вам не надо будет брать в руки скальпель, вы просто будете смотреть

Я внимательно посмотрела на Чарльза, подумала, о том, что скорее всего он хотел сказать совсем не это.

Мы врачи, стараемся не делать операции тем, кто нам дорог. Не это ли хотел сказать Чарльз Брайт?

— Хорошо, я согласна, — ответила, улыбнувшись.

Танец закончился, Чарльз проводил меня в тот же угол, где и нашёл. Докторов там стало гораздо меньше, многие доктора и профессоры от медицины уже покинули бал, оставались те, кто помоложе и те, кто как Роберт Тиндаль были увлечены беседами с коллегами.

Ещё бы, ведь в остальное время такие как Роберт практически не покидали своих лабораторий, жалея время на всё другое, кроме своих исследований.

Ноги у меня устали, но, когда подошёл мой «деловой партнёр», виконт Эрли, и, хитро улыбаясь, сказал немного растягивая гласные, как будто смакуя каждое слово:

— Мисс Лейла, вы потанцевали с половиной Лондиниума, остались ли у вас силы на несчастного поклонника ваших… талантов

Все, стоящие вокруг даже замерли. Пришлось выкручиваться и намекать, что мне тоже есть, что сказать:

— Виконт, да вы шутник, или не вы?

— Сдаюсь-сдаюсь! — поднял руки вверх Йен-Александр, потом протянул мне руку и, как раз объявили заключительный танец.

— Рад, что ты смогла повеселиться, — кружа меня в вальсе, проговорил Йен, — надеюсь, что это не только заслуга Франца фон Мекленштейна, но и в целом тебе понравился Рождественский бал.

— Мне понравилось, — не стала я скрывать, — было весело и интересно.

Вдруг лицо Йена изменилось, с него сошла та шутливая улыбка, которую он сохранял до сих пор, и он спросил:

— О чём тебе говорила Оранская?

Не сказать, что я не удивилась этому вопросу, я же давно знала, что Йен не просто виконт, а ещё и агент.