Элизабет сухо обронила:

— Да, господин секретарь, теперь всё.

Когда дверь закрылась Элизабет ухмыльнулась:

— Вот же вредные мухоморы!

И мы рассмеялись.

На нас недовольно посмотрели, всё так же молчавшие, выпускники.

— Теперь тебе ждать, пока все пройдут, — сообщила мне Элизабет, — но хорошая новость, что, если записана, то они обязаны тебя принять.

Элизабет мне сообщила, что в экзаменаторах также присутствует и Франц фон Мекленштейн.

— Последний раз, когда приезжал ректор университета из другой страны, было лет пять назад, — прошептала мне на ухо Элизабет, и заговорщицки добавила:

— Я думаю, что это из-за тебя, уже очень он хочет, чтобы ты к ним переехала, и знаешь…

Элизабет оглянулась по сторонам и ещё тише сказала:

— У них очень хороший медицинский факультет сильнее, чем у нас. Я сама одно время рассматривала возможность учиться в Лихтенштейне. Но мне стало жалко мать.

А я подумала:

— Посмотрю, как всё пойдёт, может это и есть тот путь, который надо выбрать.

Студентов начали вызывать на экзамен. Кто-то выходил счастливым, кто-то не очень.

Герберт, извинившись уехал сразу, как только меня записали, пообещав вернуться к шести вечера

Два раза члены приёмной комиссии выходили на перекусы. И я действительно видела Франца фон Меклентштейна, который сперва удивлённо уставился на мой внешний вид, а после, как-то понимающе хмыкнул, и слегка поклонился.

Моё имя прозвучало через семь часов.

Уже открывая дверь аудитории, я увидела, что по лестнице поднимается Максимилиан в сопровождении Герберта.

«Приехал,» — с теплом подумала я и, вдохнув сделала шаг.