После его слов снова воцарилась тишина, я же по ощущениям лишилась сердца, которое вместе с желудком и остальными внутренностями холодными камнями застыли внутри. Поэтому и сдавленное:

– Не надо… – получилось похожим на попытку разговаривать с застуженным горлом.

Правда, вряд ли это кто-то услышал. Даже Валентайн, чье лицо исказила холодная усмешка. Я вцепилась ледяными пальцами в его рукав, сдавила изо всех сил, словно это могло помочь до него достучаться. Не до него, до того Валентайна, который забирал меня у Лэйтора, который гулял со мной по улочкам Хэвенсграда, который спасал Элию, дарил ей и Максу подарки.

– Остановись, – попросила я, глядя в лицо, по которому бежали пласты чешуи, становящейся броней, – Валентайн, если я все еще что-то для тебя значу, остановись, умоляю.

На мгновение в его глазах мелькнуло что-то, что-то похожее на знакомое давно забытое чувство между нами, и надежда вспыхнула в груди костром. Чтобы тут же погаснуть: Валентайн перехватил меня за руки, врезаясь взглядом в мое лицо. Глаза в глаза, и тьма плеснула в меня, словно раскрывая передо всеми. Хотя я понимала, что только перед ним, и что беззвучно шевелящиеся губы обрушили на меня какое-то новое заклинание. В памяти в один миг всплыло все, что касалось… Люциана.

Его и только его.

С самой нашей первой встречи и до последнего разговора. Все поцелуи, все прикосновения, все то самое сокровенное, что казалось забытым или утраченным, Валентайн словно вывернул наизнанку мою память для себя. В том числе случившееся в ночь перед уходом Люциана в гарнизон и то, как я пыталась стереть с себя его запах, и его прикосновения, когда он шантажировал меня Максом, и то, что было в домике, и в раздевалке, и после, после, после…

Мне казалось, что это длилось вечность, хотя на деле могло и пару секунд, но когда все закончилось, голова взорвалась от боли.

– И это меня ты обвиняла в измене, Лена?! – прошипел он, за его спиной взметнулись черные крылья, с другой стороны плеснуло золотом. Закрывающая нас защита растаяла, Валентайн с силой меня отшвырнул. Вот теперь мне грозило стать той самой тряпичной куклой уже буквально, но… меня подхватили.

Я впервые видела Люциана с напитанными полной силой крыльями, и в этот краткий миг, в один удар сердца, я просто замерла. Понимая, что что бы ни сделала Аникатия, он не мог со мной так поступить. Это не он.

Облегчение было недолгим, потому что уже в следующее мгновение плеснуло яростью золота и тьмы, и Люциан, едва коснувшись моей талии, чтобы помочь удержаться на ногах, золотой вспышкой, одним движением бросился на Валентайна. Щиты – темный и светлый, схлестнулись, и два смазанных пятна сквозь разлетающиеся брызгами оконные стекла вылетели в парк.