– Но мои настоящие родители? Вы занимались моим удочерением!
– Да, но именно после твоего дела и произошедшего с Лиамом и Селеной я отказался продолжать лично курировать приют и делегировал заботу о детях доверенным управляющим. Я отдал девочку в семью ради хорошей жизни, а буквально месяцы спустя потерял друзей и думал, что обрёк ребёнка на гибель, – признался Дардан, устало проводя рукой по лицу, будто мог смахнуть все тревожащие его мысли. – К моменту, когда ты неожиданно оказалась в приюте, дело было закрыто, а я уже не занимался сиротами.
– Откуда я взялась?
Дардан скривился, явно не желая слышать этот вопрос, а следующие слова он выдавил нехотя.
– Это ещё одна из причин, почему я не стал тебе ничего рассказывать. При всей влиятельности моей семьи и связях я не знаю ответа.
– Не знаете? – ошарашенно повторила я.
– Тебя оставили в холле на первом этаже. Именно в этой высотке. Оставили прямо в конце обеденного перерыва, когда много людей входит и выходит из здания. По камере видеонаблюдения как внутреннего, так и внешнего удалось установить лишь то, что это был мужчина. Тебе едва исполнилось восемь. Ты умела говорить, назвала своё имя и дату рождения, знала названия многих окружающих предметов, у тебя был ахакор, ты умела считать, читать и неплохо писала, но не могла назвать родителей, имена друзей или знакомых. Не знала адреса и не могла описать дом, где жила. Ты быстро складывала трёхзначные цифры, но каждый вопрос о семье приводил тебя в ступор.
С разинутым ртом я слушала его рассказ и пыталась вызвать в голове образы прошлого, но ничего не помнила.
– Полиция никого не нашла, мои врачи предположили наличие у тебя врождённой болезни с памятью, так как травм не было, за исключением хромоты. Ты время от времени хромала. Мы провели обследование: на снимках рентгена были видны незначительные следы заживших переломов, и врачи предположили, что хромота скорее психическая. Ты не могла избавиться от последствий старой травмы, хотя кости были в порядке.
Этот ответ я проглотила. Я никогда не ломала ноги. Или ломала?
– Ты стала настоящей загадкой. Мы даже не отправили тебя в приют. Ты прожила прямо в этом здании под присмотром наших врачей около недели, а затем Лиам и Селена решили взять тебя к себе. Около двух месяцев продолжались поиски твоих биологических родителей, и только потом началась подготовка документов на удочерение.
Дардан умолк, когда из моего горла вырвался непонятный звук. Следующим всхлипом я подавилась и невольно заплакала, до боли в пальцах стискивая край его стола. Мне так хотелось наорать на него, но я не имела права.