Мелай распрямил плечи и смерил меня взглядом, будто генерал – глупого новобранца. Я подобрался, невольно признав, что есть в Мелае некая сила, которая пугает и вызывает уважение на подсознательном уровне. Такие, как он, рождены править, и душа – не то, что им позволено иметь.

Я ощутил укол жалости к отцу, но подавил порыв, вспомнив, каким способом он хотел привязать к себе Илиру. Мелай действительно любил, но его чувство было извращено привычкой решать за других, основанной на уверенности, что он знает, как лучше.

– Где мои родители?

– Твои приёмные родители в безопасности у себя дома, – с нажимом поправил Мелай. – И если дорожишь своими огненными друзьями, то впредь не давай им заданий, из-за которых они могут лишиться голов.

– Ты не посмеешь. Они из знатной семьи, и царь Баал…

– Испытай меня, – угрожающе оборвал Мелай, встав на шаг ближе, делая расстояние между нами слишком маленьким и некомфортным. Я приказал себе стоять на месте, хотя его присутствие давило, практически отталкивало, и мышцы напряглись, нестерпимо хотелось отступить.

Глаза Мелая горели ненавистью и обжигающим холодом, словно он надеялся, что я брошу ему вызов и он сможет безнаказанно меня убить.

– Ты говоришь, что защищаешь моих родителей. Из-за Алейкосов?

Мелай промолчал, ничем не выдав свои мысли, хотя взгляд стал чуть более заинтересованным – ждал, смогу ли я сказать ещё хоть что-то умное.

– Ты принимаешь травы, чтобы не зачать новых детей, верно? Чтобы не давать им власти.

А что насчёт выкидышей Октавии? Были ли они случайностью?

На последние два вопроса мне не хватило смелости. Такое обвинение он точно не снесёт. Мелай отступил на шаг, и мне сразу стало легче дышать, я был удивлён, что попал в точку. Маленькая победа немного воодушевила.

– Ты не в восторге от меня, но не станешь избавляться, потому что я – ребёнок Илиры – хоть немного, но более предпочтительный вариант, чем наследник из рода Алейкос.

Я выдал предположение сухо, но Мелай учуял браваду в тоне, как акула каплю крови в воде. Его улыбка стала уничижительной, глаз не касалась, и в целом лицо напоминало гримасу.

– Тебя защищает любовь мойр, их вера в тебя как в Единого царя. И не более того. У меня уже есть сын, которого я предусмотрительно скрыл. Доверенные полемархи воспитывают его вдали от двора, и до совершеннолетия ему недалеко.

Я перестал дышать, благо лицо застыло расслабленной маской, не выдав недоумения. Подобное было вполне в духе Мелая. Скрывать существование сына, чтобы создать ловушку для других, пытающихся воспользоваться его слабостью из-за отсутствия наследника. Алейкосы сильно просчитаются, даже если пожелают избавиться от Мелая. Хотя, по мнению Дариуса и Юталии, смерть царя сделает меня и другого сына лёгкой мишенью.