– Этот браслет – единственное, что мне удалось сохранить.
Он поднял левую руку с уже знакомым браслетом. Я не раз подмечала украшение, убеждаясь, что сын Гипноса его никогда не снимает. Даже в нашу несостоявшуюся совместную ночь он его не снял, и я решила, что это вроде оберега, но спрашивать не стала. Тот самый браслет из чёрного шнурка и кривоватых красных камней. Действительно, похож на детскую поделку, но я не думала, что украшение было сделано мной.
– Ты не помнишь?
– Нет, – призналась я, и Кай понимающе кивнул.
– Если приглядишься, то поймёшь, почему форма камней такая странная. Это гранат.
– Драгоценный камень?
Плечи Кая едва заметно затряслись в беззвучном смехе.
– Нет. Это настоящий гранат. – Он выдержал паузу, позволив мне рассмотреть браслет, но я только нахмурилась, продолжая не понимать. На шнурке определённо были камни. – Ты очень любила гранат, так что вы с Вестой начали сажать гранатовые деревья на Переправе. Ты целый год нетерпеливо ждала, пока деревья приживутся и вырастет первый плод. Наблюдение за процессом роста было необходимо, чтобы в будущем ты могла создать гранат из иллюзий. Однако вместо того, чтобы съесть первый выросший плод, ты вытащила семена с мякотью и попросила отца помочь тебе создать украшение. Когда он узнал, что ты намереваешься подарить его мне, то из ягод сотворил камни, а затем сделал весь браслет настоящим, чтобы его можно было выносить за пределы Переправы, так как я часто бывал в Санкт-Данаме.
После длинной тирады Кай опустил руку, умолк и шумно втянул воздух, его плечи напряглись, а голос потерял любой намёк на радость.
– Твоё воспоминание… это произошло в день, когда ты пришла мне его подарить. К тому времени я сбился со счёта, сколько безделушек ты мне принесла. Отдав этот браслет, ты объяснила, из чего он. Ты начала с улыбкой, воодушевлённая, но на середине рассказа всё неожиданно переменилось. Ты расплакалась… отчаянно, будто безмолвно просила тебя простить. Тогда я ужаснулся, наконец осознав, что всё время ты чувствовала мою ненависть и принимала её на себя, несмотря на мои попытки скрыть истинные эмоции. Мне стало стыдно, но в тот момент я не смог себе в этом признаться.
Почти вся нанесённая мазь впиталась, Кай повернулся, ощутив, что я занимаюсь растиранием слишком долго, хотя движения уже выходили бездумно, я сосредоточилась на рассказе, жадно внимая каждому слову.
– В тот день я впервые на тебя накричал, надеясь прогнать. Меня одолевал гнев на себя самого, на отца и на всё произошедшее, – Кай стиснул мою ладонь, заставив посмотреть ему в глаза. – Я надеялся сбежать от тебя, ушёл в глубь Переправы, дошёл до земель Фобетора, а ты всё гналась за мной, как преданный щенок. Я ещё не знал, что гнев и есть моя усиливающая эмоция, и не осознавал,