– Я сама могу себя защитить, – дрожащим голосом заверила я.
Его горькая улыбка сбила дыхание, Кай ласково погладил мою щёку.
– Ты можешь меня защитить, – попыталась я. – Клянусь, что отдам тебе право на каждый поединок. Нет! Я не встряну ни в один поединок. Никогда больше!
Я не могла сдержать испуганную вибрацию в тоне. Опять ощутила себя тем ребёнком, который неустанно приносил Каю подарки, надеясь, что они вызовут желанные любовь и симпатию. Теперь я бездумно давала обещания, готовая их выполнить, но тряслась от осознания, что ни одно из них не переубедит Кая, как и не переубедили когда-то детские поделки.
Кай стёр слезу с моей щеки и поцеловал. Он держал моё лицо в ладонях, не позволяя отодвинуться. Его ласковые губы успокаивали. Он отстранился, отобрав у меня весь воздух, я хрипло дышала, не в силах вспомнить, какой аргумент хотела привести следующим.
– Я привык вести себя как манипулятор, направляя всех в нужную мне сторону. И поступаю так, как надо. А «надо» далеко не всегда правильно или тем более красиво. Я несдержан, – упрямо напомнил Кай, несколько раз ткнув в ахакор на своём предплечье, словно это должно было всё объяснить. – И часто поддаюсь гневу, который способен принести тебе одни кошмары. Это не то, что мне хочется тебе подарить, но более у меня ничего нет. Не обманывайся моим показным спокойствием, потому что я и есть смесь гнева и кошмаров.
Будто доказывая правоту Кая, его зрачки резко сузились, а серая радужка местами потемнела, он держал моё лицо, не позволяя отвести взгляд, но его словам вторило знакомое эхо жутких воплей. Мне показалось, что я вновь вижу отсвет красного неба и пугающего масштаба чёрной дыры, но стоило моргнуть, и всё исчезло.
Видения рвались наружу, когда он терял над собой контроль. Веста говорила, что через прикосновения он заражает кошмарами, словно болезнью. Я не могла пошевелиться, чувствуя, что Кай признался мне в своей тёмной, ненавистной для него стороне. Он презирал её и обожал. Ненавидел, но незамедлительно обращался к своим отрицательным чертам, как только они ему требовались.
– Моя судьба не подразумевает бессмертной любви. С такими, как я, Кас, заводят краткосрочные интрижки, а не наследников и дом с лужайкой.
Что-то странное промелькнуло в его мечущемся взгляде и хладнокровной уверенности, будто за чёткими словами было нечто ещё, что он хотел, но не мог объяснить. Я не могла отделаться от пугающего ощущения давно вынесенного приговора для самого Кая. Но он не намеревался его оспаривать, а с какой-то обречённой жестокостью к самому себе пожинал плоды старого решения.