Киара кивнула, хрустнув костяшками пальцев, и сморщила нос, как часто делала перед боем. Ожесточенные черты лица придавали ей облик воинственной богини, с которой я ее сравнивал…

Потустороннего существа, обладавшего смертоносной красотой.

Может, Киара и миниатюрная, но рядом с ней я чувствовал себя уверенно. За последние несколько недель я наблюдал за ее боями, и она могла бы посрамить многих моих тренированных рыцарей. Если нам удастся выйти из этой передряги живыми, Киара станет прекрасным дополнением к их рядам.

В груди у меня мгновенно сжалось. Если мы выберемся отсюда невредимыми и вернемся к прежней жизни…

Рыцари присягали королевству. А не друг другу.

Нашей многообещающей связи придется положить конец. Даже если мне это было ненавистно.

Все внутри закипало от одной только мысли об этом, но такова неминуемая реальность: только смерть способна освободить рыцаря от долга. Если король поймает нас, если узнает, что Киара для меня значит…

Сириан не отдаст своего самого ценного убийцу, а если поймет, как я дорожу этой девушкой, то использует ее, чтобы и дальше меня контролировать. Сцена, где король угрожает Киаре, уже пробуждала во мне желание убивать; и я представил, как клинком рассекаю правителю горло. Этот образ подействовал успокаивающе. Быть может, когда-нибудь я воплощу его в жизнь.

Вчера все было так просто. Ни одной живой душе я не рассказывал правду о своих шрамах, даже Исайе. Пальцы теребили золотую брошь на куртке. Я благодарен Киаре, что она сняла ее с тела моего друга. В тот момент я слишком злился, чтобы подумать об этом самому.

Повязка на груди стала болезненно тугой, лишая меня воздуха и концентрации.

– Готов? – спросила Киара, стремясь поскорее убраться отсюда. Она вернулась к миссии, блеск в ее глазах потускнел до тлеющих угольков.

Я кивнул, следуя за ней, когда она отправилась вперед, тяжело шагая после сна.

Синий туман все еще окутывал пространство, но уже не был таким густым, как раньше. Это либо хороший, либо очень, очень плохой знак.

С тех пор как в прошлом году я выбрался из Тумана не только обученным убийцей, но и предателем братьев, мои мысли постоянно возвращались к этому месту.

Исайя часто сравнивал мой левый глаз с Туманом, и в каком-то смысле он был прав. Когда я смотрел на человека, то видел две его стороны – одну физическую, а другую теневую. Открыв оба глаза, мог разглядеть достаточно четко, хотя их окружали белый и голубой ореолы.

Мне потребовались годы, дабы привыкнуть к своему зрению, но спустя некоторое время голубоватая дымка стала помогать мне в бою. Я предугадывал движения противников, ощущая, как колебался воздух перед их атакой. Таким образом, мое увечье приносило пользу.