Я прогнулась в спине. Томление в теле скручивало низ живота в узел. Серафима желала Аваддона с такой же ярой страстью, как я Кайлана, но разделить наши эмоции не получалось.
Супруг наклонился, дотронувшись кончиком носа до чувствительного участка за моим ухом, и прильнул мягкими губами к щеке, ведя дорожку к подбородку. Его длинные локоны пощекотали ложбинку между грудей в вырезе платья, заставляя сжать пальцы ног от блаженства.
Треск углей в камине перекликался с рушившимися принципами. Оторвав руки от мускулистых плеч, я нащупала ворот его рубашки.
Ногти зацарапали мужскую шею, стараясь расстегнуть верхние пуговицы в форме серебряных шипов, а губы Аваддона, совсем не помогая, ласкали точку пульса на горле.
Рубашка наконец поддалась, обнажив точеные мускулы груди Повелителя Смерти, и я провела по ним пальцами, изучая рельеф.
– Любовь моя, – вкрадчиво простонал Аваддон, пройдясь зубами по моему горлу. – Серафима…
Чужое имя отрезвило, как удар хлыстом, разум покинула поволока наваждения, но не сердце, бьющееся в унисон с сердцем Аваддона.
Взявшись за ленты на моем корсаже, супруг потянул их вверх, расшнуровывая. Как только он расправился с первыми бантами, налившейся груди перестало быть тесно под плотно прилегающей тканью.
Вжавшись в меня затвердевшим пахом и несколько раз толкнувшись, Аваддон рокочуще зарычал, как хищник, получивший желанный кусок мяса. А я, утопая в лавине разъедавшего жара от давления его возбужденной плоти на эрогенные участки, подалась навстречу.
Не медля больше ни секунды, супруг сел. Зажав мои ноги между крепких бедер, он скинул с плеч рубашку и отбросил ее к кровати. На его бледной коже местами проступили сизые чешуйки, отражавшие всполохи огня.
Я привстала, чтобы соединить нас в новом поцелуе, и случайно коснулась гребня, который выпал из моих волос в порыве страсти. В гребне что-то блеснуло и тихо упало на ковер.
Предчувствие чего-то нехорошего скрутило живот, и я обернулась. Между серыми ворсинками лежал подмигивающий мне разными цветами маленький камень.