– Однажды Серафима доверила тебе свое сердце, пришло время и мне доверить свое: мое королевство, моих людей и любимых.

Аваддон вздрогнул и опустил руки, но прежде, чем они безвольно коснулись согнутых колен, я взяла его ладони в свои.

– Я не прошу заглаживать грехи перед целым миром или вымаливать у Всевышнего прощение, я прошу поступить справедливо, вернуть себе то, что отнял Гавриил – сострадание.

Аваддон с минуту не выказывал никаких эмоций. Он словно уподобился своей силе – безликой отчужденной Смерти.

– Прошу… – умоляла я, не зная, как еще на него повлиять, и тут за меня все сделала Серафима.

Ворвавшееся в комнату легкое дуновение воздуха приглушило страстное танго языков пламени в камине. Пройдясь россыпью мурашек по коже, ласкающий ветерок запутался в наших волосах, погладил по лицу и развеялся в пространстве.

У меня не хватало сил окунуться в межмирье, чтобы проверить наверняка, однако я фибрами души ощущала невесомые касания Серафимы, и почему-то думалось, что несчастная девушка прощается.

Ее история закончена. Правда раскрыта, месть осуществлена.

Супруг быстро заморгал, стряхивая с длинных ресниц повисшую слезинку. Видимо, и он понял безмолвные наставления возлюбленной.

Затянувшееся молчание с шипением залитого водой костра тушило последнюю искорку надежды, невидимо мечущуюся между нами.

– Аваддон… – предприняла еще одну попытку растормошить забытое Повелителем Смерти милосердие, но запнулась, подбирая правильные слова.

Расширенные зрачки затопили сизую радужку, как луна прячет солнце во время затмения. Казалось, мой впитавший мольбу и отчаяние голос пробудил Аваддона от кошмара.

– Кто-то еще знает мою истинную историю любви с Серафимой? – огорошил супруг, уточняя, смогла ли я придержать язык за зубами и оставить их тайну нетронутой.

– Нет, – твердо заявила я, доказывая, что отныне он может мне доверять.

– Я помогу сразить Люцифера и верну Абракс под твое командование.

Я неверяще тряхнула головой, будто ослышалась, но Повелитель Смерти не спешил развеивать сомнения. И снова молчание пустило корни тревоги в груди. Я разглядывала в каждой точеной черте Аваддона намек на обман, но ложь не искажала уголки его губ, не оседала румянцем на щеках и не отражалась блеском в глазах.

Внезапно захотелось подскочить с ковра и запрыгать на месте. Но, отбросив глупую идею, выпустила руки супруга и благодарно его обняла, зарывшись носом в шелковистые волосы.

– Спасибо, – выдохнула ему в шею, и он ответно обвил руками мою талию, прижав к себе.