Меня словно толкнули в ледяное озеро, парализуя конечности. Мысли теперь складывались, как смятые посередине страницы книг, отчего казались бессвязными и пугающими.
Рывок, затем вновь острая боль и ощущение парения. Мои безвольные ноги болтались над чем-то огромным и утягивающим вниз.
Всегда спокойный и высокомерный голос Кайлана срывался и дрожал, будто он лишался чего-то значимого. А может, так и было, и, пока я дрейфовала между реальностью и забвением, он мог погибнуть.
Но думы ускользали, как вода из поглотившего меня озера утекает сквозь онемевшие пальцы.
И вдруг меня затопили чьи-то чувства.
Всепоглощающая и самоотверженная.
Она заполнила меня без остатка, иссушая удерживающую в плену ментальную ледяную воду.
Свинцовые веки приоткрылись. Пришлось закусить губу, чтобы не завизжать.
Я болталась над Бездной Тьмы – черной воронкой, напоминающей глотку огромного монстра, готовившегося сожрать любое проявление жизни. В ней исчезал свет и звуки, а внутри в хаотичном танце двигались тени и мелкие серебряные сферы, создавая иллюзию вращения.
– Очнулась, какая радость! – воскликнул Люцифер, пока я судорожно соображала, как оказалась подвешенной на невидимые нити над «водоворотом ужаса». – А то я расстроился, что не наслажусь агонией такого великого и такого хрупкого оружия в полной мере.
Люцифер стоял у кромки Бездны, вытянув руку, будто сжимал в ней удерживающую меня за шкирку веревку. А в его единственном нетронутом разложением глазу искрилось пламя победы.