Брат жил местью. Он не отступит, пока не сломит меня, такова его сущность – уничтожать. Но я надеялся на лучшее: что Аваддон не заметил моих чувств к принцессе и расценил заботу о ней, как единственную возможность выпустить демонов на свободу. Поэтому я даже не посмотрел на Адель, покидая поляну, а когда обернулся – она уже исчезла в арке, забрав мое растерзанное сердце с собой.

Высоко над головой, разгоняя перепончатыми крыльями серые облака, пролетел демон младшего ранга – разведчик Аваддона. Я поймал его на крючок магии, заставив мерзкое существо рухнуть ничком на землю. Просвистев в воздухе, демон с грохотом повалился в пыль перед замком.

Брат хотел удостовериться, что мы приближаемся что ж, теперь ему скажет об этом размазанная о гравий туша приспешника.

– Входите, – низкорослый стражник, едва доходивший мне до плеча, разъединил пылающее огнем копье с собратом по службе и пропустил нас к каменному мосту, перекинутому через извилистую реку.

В Оманксе плавали души грешников, которые при жизни нашли свою слабость в отчаянии – грехе Астарота. Река брала начало из его Круга и протекала по всему аду, заканчиваясь в Бездне Тьмы. От мутных вод, в которых тускло поблескивали крошечные шарики – плененные души, – поднимался плотный пар, заволакивая мост. Мэгги позади меня недовольно застонала. Она ненавидела все, чем владел Астарот, поэтому и осталась в мире людей после войны, присягнув на верность моему греху.

Возле проходной нас встретил рогатый лакей. Заметив меня, он низко поклонился и выпрямился только с моего позволения. В отличие от стражей прислуга брата была обязана проявлять учтивость к другим высокопоставленным чинам.

В замке зной ощущался не так сильно, хотя любовь Аваддона к огню в преисподней веками выводила меня из себя, будто он везде стремился добавить излишеств. Цитадель по периметру окружали факелы, а на каменных стенах внутри холла горели сизые канделябры. Каждому Кругу ада принадлежал свой цвет, придавая главному – черному – отличий правящих домов. Поэтому во владениях Аваддона, смешиваясь с ониксом, тут и там проглядывал, сизый и серебряный, а в моем замке – алый и золотой. Следуя многовековым традициям, я не смог отказаться от красного даже во Франсбурге.

Подоспевший к нам другой лакей в сопровождении стражников в блестящих черных доспехах предложил Марго и Лионелю проследовать за ним вглубь замка. Меня же сопроводили по длинному коридору в тронный зал. На ходу я поправил фрак и пригладил волосы, натянув на лицо любимую гримасу безразличия, которая тщательно укрывала волнение за Адель и трепет перед нашей встречей после неоднозначного расставания.