И Мира рассказала ей все. О том, как Закария пришел в их дом, объяснил им, кто он такой, открыл Мире правду о Тине и помог избежать нежеланного брака.

Тина не могла в это поверить. Ее любимая маленькая сестренка, чей браслет она берегла как самое ценное сокровище, теперь была рядом.

Они разговаривали почти до ночи. Делились друг с другом тем, что им пришлось пережить за годы разлуки. Тина узнала, что их средняя сестра Хельга уже замужем и счастлива в браке, а родители… Эта рана на ее сердце заживет еще не скоро.

Когда Изану проснулся, Мира не хотела спускать его с рук и сказала, что никогда прежде не видела такого красивого ребенка. Племяннику она тоже приглянулась. Он трепал ее длинную косу, играл с бусами и даже разрешил поцеловать себя в румяную щечку.

Закария тактично оставил их одних и вернулся лишь к ночи, когда Мира ушла в отведенную ей комнату.

– Я так скучал по тебе, – прошептал Закария, когда они лежали в постели, обнаженные и уставшие.

Он рассказал ей все, что произошло за три месяца разлуки. И про семейный суд над Авророй, и про Великий Совет, и про самоубийство Артура, о котором она уже была наслышана, и про то, что во время сражения в Сентроуском лесу Закария лишился способностей адепта.

– Ты жалеешь об утраченной силе? – Тина очертила руну на его груди, и он ответил ей нежным поцелуем. Его взгляд оставался задумчивым и немного отстраненным.

– После изгнания я ненавидел все, что во мне было от Ордена: воспоминания, татуировки, способности. Теперь, лишившись сил, я понял, что это была важная часть меня. Я чувствую себя слабым, неполноценным, и это гложет меня. – Сказав это, Закария облегченно выдохнул, как будто нес неподъемный груз и только сейчас, когда выговорился, наконец-то освободился от него.

Тина прильнула к нему и ощутила обнаженным телом жар, исходивший от кожи Закарии.

– Со временем привыкнешь, – шепнула она и покрыла поцелуями его щеку, подбородок, губы.

Тина не стала говорить, что в этом нет ничего страшного. Она понимала, что такие раны не проходят бесследно и ему требуется время, чтобы свыкнуться с потерей. Как и ей смириться со своими.

– Родители даже не спросили обо мне. Даже мама…

Она не смогла справиться с эмоциями и тихо заплакала от обиды, тоски по отчему дому и чувства собственной никчемности. Закария прижал ее к себе, зарывшись пальцами в распущенные волосы, и позволил ей выплакаться. Когда она успокоилась, он нежно провел подушечками пальцев по ее старому шраму на скуле. Благодаря его трепетным прикосновениям Тина перестала стыдиться и считать себя уродиной.