– Как ваш сородич, я ручаюсь за то, что королева Рубин не лжет и всегда сдерживает свое слово.

– Конечно, ручаеш-шься, как же ещ-ще? Она ведь твоя ш-ширен, – перебила его двухвостая драконица, указав на меня неестественно длинной рукой. – Тебе нет еще и ста, ты совсем детеныш-ш. Детеныш-ш должен повзрослеть, прежде чем выбирать себе ш-ширен, но я не буду отрицать зрелость твоей души. Твое право на королеву Рубин свято. Она часть гнезда, но она не сородич. Любовь драконов не то же самое, что любовь людей. Знай, Солярис, в Рок Солнца рожденный: твоя ш-ширен может любить тебя лишь потому, что у тебя есть чешуя.

– Может, – кивнул Солярис. – Но я знаю, что это не так.

– Фашари, – прошипела драконица, и глаза Соляриса распахнулись шире. – Фашари ине раш.

Она сказала что-то еще на драконьем, но Сол ответил ей на людском:

– Вы видите шрам на моей шее, почтенная Акивилла? – И он немного отклонил назад голову, подставляя взгляду двухвостой драконице неровную линию шириной с палец, опоясывающую ее. Шероховатая, бугристая и светло-розовая, она напоминала мне о днях, когда я была абсолютно беспомощна в силу возраста и положения. Даже сейчас я не выносила ее вида и отвела глаза, преисполненная сожалением. – Драконы никогда не рассказывают, откуда эти шрамы, потому что они – свидетельство страшного унижения, пережитого ими. На шеях некоторых присутствующих здесь есть такие же. Например, у Мераксель под шалью. Все это шрамы от ошейников из черного серебра, который куют для драконов вёльвы на пару с оружейниками. Для меня же ошейник изготовил сам король Оникс, дабы я не мог обращаться, когда сам того хочу. Я носил его несколько лет…

– Какой кошмар! – послышалось из зала.

– И после этого ты хочешь, чтобы мы помогали дочери тирана?!

– Лучше бы не рассказывал…

Но Сол упрямо продолжил, не сбиваясь:

– Рубин только исполнилось пять, когда она сняла его с меня. Даже по нашим меркам дракон в этом возрасте считается михе – детеныш среди детенышей. Однако уже тогда Рубин была доброй, храброй и упорной. С тех пор я носил ошейник из черного серебра лишь дважды, снова по вине короля Оникса, и каждый раз Рубин снова снимала его с меня. Поэтому только ради нее я и готов надеть его еще раз. Вот настолько я верю ей.

– Что?

В последний раз я видела проклятый ошейник в тот день, когда умер мой отец. Ллеу, выковав новые при помощи сейда, заковал в них Сола на пару с Сильтаном, а затем сам же их и снял. Спустя несколько дней эти ошейники канули в небытие, уничтоженные по моему приказу у меня же и на глазах. Потому я никак не ожидала увидеть в руках Сола еще один обруч, такой тесный, что в нем было почти невозможно дышать, и напрочь лишенный блеска, словно серебро слишком долго пролежало в шкатулке и окислилось. Я даже не заметила, как Солярис вынул его из-под пояса рубахи, и потому не успела помешать ему застегнуть этот обруч у себя на шее одним быстрым, стремительным движением.