– Конечно. – Это вырывается у меня непроизвольно и исходит из самых сокровенных глубин моего естества.

Он все понимает – я вижу это по его расширившимся глазам, чувствую по внезапно участившемуся биению его сердца.

– Ты дала мне ответ, даже не подумав, – шепчет он, благоговейно гладя пальцами мое лицо.

– О чем тут было думать? – Я обвиваю руками его шею и притягиваю Джексона к себе для поцелуя. – Я знаю, что ты позаботишься обо мне.

Он закрывает глаза, прижимается лбом к моему лбу, затем его губы завладевают моими.

Он целует меня так, будто жаждет меня, будто от этого зависит весь его мир, будто для него важна только я, я одна.

Я отвечаю на его поцелуй точно так же, пока у меня едва не пресекается дыхание, а перед закрытыми глазами не начинают мелькать цвета, еще более яркие, чем танцующие краски северного сияния. Пока у меня не возникает такое чувство, будто я лечу.

– Возможно, мне следовало бы спросить тебя, не боишься ли ты высоты, – шепчет Джексон, все еще касаясь губами моих губ.

– Высоты? Да нет, – отвечаю я, зарывшись руками в его волосы и пытаясь заставить поцеловать меня снова.

– Вот и хорошо. – Он подносит мою правую руку к моему горлу, так что теперь я сжимаю в кулаке оба конца одеяла. – Крепче держи это одеяло.

Он хватает меня за левую руку и кружит, как в кадрили.

У меня захватывает дух и из-за этого резкого движения, и из-за того, что все это время я не чувствую стены замка под моими ногами. И вскрикиваю, только сейчас осознав, что мы больше не стоим на парапете, глядя на северное сияние, а парим футах в ста над замком, и ощущение такое, словно эти цветные сполохи окружают нас со всех сторон.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, когда мне наконец удается преодолеть ужас, сжавший мое горло. – Каким образом мы можем летать?

– Думаю, лучше сказать не летать, а парить, – с улыбкой отвечает он.

– Летать, парить. Не все ли равно? – Я изо всех сил сжимаю его руку. – Не урони меня.

Он смеется:

– Я же владею телекинезом, разве ты не помнишь? Так что ты не упадешь.

– А, ну да. – Я немного ослабляю хватку. И впервые после того, как мы воспарили над стеной замка, по-настоящему смотрю на небо вокруг нас.

– О боже, – шепчу я. – Это самое невероятное зрелище, которое я когда-либо видела.

Джексон только смеется и прижимает меня спиной к своей груди, так что теперь я могу видеть все и в то же время ощущать прикосновение его тела.