Все игроки получили по магическому браслету, предотвращающему серьезные травмы. Да, драконьи огонь и лед, укусы вампиров, зубы и когти волков и даже заклинания ведьм и ведьмаков по-прежнему могут причинять боль, но все это не нанесет вам настоящего урона.

И, разумеется, игрок, оказавшийся в смертельной опасности, будет с помощью магии немедля перенесен за штрафную линию, после чего он выбывает из матча.

Несмотря на все эти правила, суть игры довольно проста: вам нужно переместить «комету» за голевую линию команды соперников раньше, чем то же самое сделают они – и при этом не нарушать правил.

Сайрус заканчивает излагать правила, затем принимается разглагольствовать о межвидовом сотрудничестве с таким видом, будто всю эту игру от начала до конца придумал он сам. Всему этому добавляют интереса едкие комментарии Хадсона насчет того, что Сайрус любит звук своего голоса, как никто другой из тех, кто пришел на стадион. Хадсон сидит сразу за мной, единственный зритель на весь ряд, и мне очевидно, что ему это нравится даже до того, как он разваливается на скамье, надев темные очки, и начинает ругать своего отца.

Его оскорбления отличаются такой изобретательностью, что мне становится немного жаль, что ими могу наслаждаться только я одна. Правда, нашу команду наверняка исключили бы из турнира, если бы кто-нибудь, кроме меня, услышал, как он называет короля слабоумным, так что как-то так…

В конце концов, Сайрус вызывает на поле две команды, играющие первыми, и кое-как представляет их игроков, поскольку он так и не потрудился выяснить, как произносятся их имена. Это очень неуважительно, но для старшей школы это нормально – нормальнее, чем все, что я наблюдала в Кэтмире, не считая разве что возни моего дяди со звуковой аппаратурой.

Когда представление игроков завершается, я решаю болеть за команду номер два, поскольку в ней играют Лука и Байрон. Сайрус открывает ларец, который стоял в центре поля с того момента, как я пришла сюда.

Затем он объявляет, что вбрасыванием будет руководить Нури – мать Флинта, – и все мы ждем, когда она выйдет из-за боковой линии. Я ухмыляюсь, увидев, что в отличие от Сайруса она одета неформально – в джинсы и черную водолазку, и рядом с ней он выглядит еще большим уродом. Хотя уродом он выглядел бы и без этого контраста.

Сайрус картинным жестом указывает на ларец, но не пытается достать из него «комету».

Нури нагибается и вынимает черно-лиловый предмет – он выглядит куда интереснее, чем я ожидала: блестящий черный мяч, заключенный в лиловую металлическую сетку, – и держит его перед собой. Весь стадион приветственно вопит и свистит с таким пылом, что, кажется, сотрясаются стены.