Что ж, возможно, так оно и есть. Наверняка Хадсон куда лучше меня знает, что делать со своей магической силой. Из последних сил я обхватываю синюю нить и направляю его силу обратно к нему.

Ее много, я и представить себе не могла, что обладать такой неимоверной силой может один человек. Я видела силу Джексона, чувствовала ее благодаря узам сопряжения, и она была огромна. Но эта сила… она беспредельна.

Она продолжает перетекать от меня к нему бесконечно долго. С каждой секундой глаза Хадсона блестят все ярче, его губы шевелятся, но я не могу разобрать слов из-за того, что в моих ушах ревет поток силы, покидающей меня и возвращающейся к нему, пока я наконец не чувствую, что я пуста. Последние остатки Хадсона ушли из меня, и теперь я осталась одна, окончательно и бесповоротно.

Что, в общем-то, логично. Думаю, когда приходит время умирать, каждый умирает в одиночку.

– Прости, – говорю я, и на глазах моих снова выступают слезы и смешиваются с дождем. – Мне следовало…

– Ты, – с едва сдерживаемой яростью говорит Сайрус, глядя на своего сына, которого он потерял недавно. – Откуда здесь ты?

Должно быть, кто-то донес ему, что Хадсон здесь, рядом со мной, и он вернулся, чтобы увидеть его. Хоть бы он ушел. У меня остается всего несколько минут, и мне хочется провести их с Хадсоном.

– Не все ли равно? – отвечает Хадсон. – Тебе пришлось бы заплатить за это в любом случае, независимо от того, здесь я или нет.

– Она сплутовала. Правила четко говорят, что только твоя пара может помочь тебе пройти Испытание, а у нее нет пары. Коул позаботился об эт…

Сердце замирает в моей груди, и меня охватывают ярость и печаль. Сайрус знал, что задумал Коул, – более того, возможно, именно он и надоумил на это вожака человековолков.

Мне хочется что-то сказать Сайрусу, разоблачить его злодейства, но у меня уже нет сил бороться. Мне с огромным трудом удается просто наблюдать за тем, что происходит передо мной, не говоря уже о том, чтобы спорить. К тому же это не имеет значения – что сделано, то сделано, и, даже если я заставлю его признаться, это все равно ничего не изменит. Так что я желаю одного: чтобы он ушел и я смогла умереть спокойно.

Хадсон тоже не спорит, только неотрывно смотрит на своего отца с непроницаемым лицом и горящими глазами, и видно, что Сайрусу становится не по себе, он бледнеет, начинает переминаться с ноги на ногу. Но он все равно продолжает фанфаронить и распускать хвост.

– Ты знаешь правила, – изрекает он. – Она сплутовала.

– Она не плутовала, – возражает Хадсон. И секунду или две оба молчат. – И я найду способ исцелить ее. Когда-нибудь она будет управлять Кругом.