Мне хочется сделать шаг назад – и даже несколько шагов, – но как раз этого он и хочет. Потому я заставляю себя остаться на месте, вздернув подбородок и глядя ему в глаза, несмотря на охватившее меня предчувствие беды.

Я ожидала, что этот бунт на корабле выведет его из себя, но вместо этого он едва заметно улыбается, окидывая меня взглядом. Он не говорит ни слова, не пытается подойти ко мне еще ближе, но мне все равно здорово не по себе, когда он поднимает глаза с моих грязных ботинок на мое лицо.

Может быть, мне все-таки следовало отступить – лучше всего на соседнюю гору. Но сейчас уже слишком поздно, потому что это будет выглядеть как бегство, а доставлять ему такое удовольствие я не хочу… как не хочу признавать его власть. Внезапно вся арена начинает ходить ходуном, затем подземные толчки стихают.

– Итак, ты это сделала, – говорит он, выгнув бровь и водя указательным пальцем по нижней губе, как делают некоторые мужчины, когда им кажется, что перед ними легкая добыча.

Ну уж нет.

– Да, сделала, – отвечаю я, презрительно кривя губы, хотя все мои инстинкты кричат мне бежать отсюда со всех ног, поскольку на меня нацелился беспощадный хищник. – А теперь я уйду.

Я пытаюсь пройти мимо него, но он хватает меня за локоть.

Арена опять начинает ходить ходуном, и я смотрю на моих друзей, на напряженные лица Джексона и Хадсона, и понимаю, что это из-за Джексона. Он пытается разрушить защитный купол, воздвигнутый отцом.

Земля сотрясается снова, и Сайрус переминается с ноги на ногу, отпускает мою руку и снова сжимает ее. Я готовлюсь к боли, но его пожатие остается легким, когда он наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Не думаешь же ты, что я позволю тебе уйти, верно, Грейс?

– Думаю, у вас нет выбора, – говорю я. – Я сыграла в вашу никчемную игру и выиграла. А теперь я ухожу. С этой арены. От вас. От всего.

Я пытаюсь вырвать локоть, но его хватка становится крепкой, и я ничего не могу поделать, поскольку меня одолевает такая неимоверная усталость, что я вся дрожу и едва могу устоять на ногах.

– Думаешь, я не знаю, что ты сплутовала?

– Думаете, мне не все равно, что вы думаете? – парирую я.

– Это Испытание подготовил я сам. Ты ни при каких обстоятельствах не могла пройти его в одиночку. – С каждым сказанным шепотом словом его пальцы стискивают мой локоть все сильнее.

Я не морщусь, не отшатываюсь, хотя боль от его хватки ощутимее с каждой секундой. Вместо этого я улыбаюсь и отвечаю:

– Как интересно, что вы сочли нужным измыслить самое трудное из возможных Испытаний для девушки, которая наполовину человек и которая узнала о своей силе всего две недели назад. Вам не кажется, что это чересчур?