Это больше похоже на скулеж, чем на крик, но моя пара слышит меня. Он тут же переносится ко мне, хватает меня и поднимает, но я уже превращаюсь в камень. Однако насекомые все равно продолжают ползать по мне.

Но теперь я хотя бы не чувствую этого – во всяком случае не так, как когда я находилась в своем человеческом обличье. И теперь они хотя бы не могут кусать меня – чего нельзя сказать о других людях, которые окружают меня.

К сожалению, в каменной ипостаси я почти не могу двигаться. Так что, мысленно покричав, наверное, не меньше минуты, я перехожу в более гибкое обличье горгульи – и, взлетев, повисаю в двух футах над землей, пока Хадсон продолжает стоять и по его ногам и рукам ползут полчища теневых тараканов.

– Хочешь, я тебя подниму? – спрашиваю я. – Чтобы ты избавился от этих тварей?

На его лице написано отвращение, он пытается стряхнуть с себя насекомых, и все же он качает головой:

– У нас есть проблемы и посерьезней.

– Серьезней, чем самовлюбленный волшебник времени, готовый уничтожить весь мир, разъяренная драконша времени и заполнившие всю площадь стада мерзких насекомых? – изумленно спрашиваю я. – Как это вообще возможно?

Хадсон не отвечает. Вместо этого он молча кивает на небо за моей спиной. И хотя мне очень не хочется поворачиваться и смотреть туда, в данной ситуации это единственное, что я могу сделать.

И тут я вижу их – гигантских теневых воронов и грифов-стервятников, атакующих с воздуха всех, кто пытается бежать. И всех, кто подбирается к Суилу слишком близко – особенно Кауамхи и Луми, которые продолжают гоняться за ним вместе с человековолками.

– Это делает он? – спрашиваю я, охваченная омерзением при виде кучи гигантских тараканов, рассыпающейся прямо подо мной.

Поло истошно вопит, когда теневые насекомые ползут по его рукам, покрывают его туловище, его лицо, ныряют в его открытый рот, когда он испускает еще один невольный крик, после чего пускается бежать со всех ног, пытаясь стряхнуть с себя насекомых.

– Нет, это делает Королева Теней, – отвечает Хадсон сквозь стиснутые зубы, когда насекомые начинают кусать его.

Ну, конечно, как же иначе? Вот дрянь. Я хочу расспросить его дальше, но тут он кричит мне:

– Просто убей эту гребаную драконшу!

И он прав. Если нам удастся убить драконшу, все это закончится.

Я взлетаю выше, пока Хадсон переносится на другой конец площади. Он прыгает с балкона на балкон, затем с крыши на крышу, и каждый прыжок приближает его к драконше, которая опять облетает площадь. К счастью – или к несчастью, в зависимости от того, как на это посмотреть, – от нас, должно быть, исходит такой же запах временного пролома, как и от Суила, поскольку драконша, не колеблясь, оставляет его и нацеливается на нас.