Я не понимаю, что произошло, не понимаю, каким образом я могла только что находиться в воздухе, а через три секунды снова оказаться в том же положении, что и прежде, хотя я и уверена, что волки не могли атаковать меня опять. Ведь они только что находились на другом конце площади – и вот они уже снова здесь.

И тут до меня вдруг доходит, в чем дело, почему нам так сложно победить этих теневых тварей. Да, отчасти это из-за того, что их так много, а нас мало, но это происходит еще и потому, что Суил поворачивает время вспять. Иначе невозможно объяснить, каким образом эти волки могли только что находиться далеко, а затем снова оказаться на прежнем месте.

Проходит еще полминуты, в течение которых я остаюсь жевательной игрушкой для этих чертовых волков, и я решаю, что с меня хватит. Тяжело двигаться, находясь в состоянии камня, – очень тяжело, – но мне необходимо это сделать. Солнце восходит, и через несколько минут Суил сможет станет тенью и уберется из Адари, расхреначив к чертям линию времени.

С этой мыслью я заставляю себя перевернуться – к вящей досаде этих волков. Затем, оказавшись на спине, я изо всех сил ударяю ногой и одновременно так же сильно бью левым кулаком.

Одному волку я попадаю по лапе, и он с визгом падает, а второму мой удар приходится прямо в нос. Но он не падает, только его зубы вгрызаются в мою каменную руку, впиваются с такой силой, что я чувствую – и слышу, – как они царапают по камню.

Мне кажется, что они оставят на моей коже шрам, но сейчас это самая малая из моих проблем. Мне надо отделаться от этого волка, надо добраться до Суила до того, как станет поздно.

И я делаю то единственное, что могу сделать – перехожу в ту ипостась своей горгульи, находясь в которой могу двигаться и летать. При этом я пытаюсь убедить ту свою руку, которую сейчас грызет волк, остаться каменной, и я готова к тому, что произойдет, если это у меня не получится. Вернее, думаю, что готова – до того момента, когда зубы волка впиваются в мою плоть.

Черт, больно! Но я стараюсь не обращать внимания на боль и взмываю в воздух. И снова приказываю своей руке превратиться в камень, и на сей раз она, к счастью, повинуется мне. Через несколько мгновений я взлетаю высоко над площадью, при этом на моей руке все так же продолжает висеть теневой волк.

Но это длится недолго – потому что с меня хватит.

Мысленно приказав своей второй руке тоже обратиться в камень, я размахиваюсь и что есть силы бью волка в морду.

На этот раз он с визгом отпускает меня, и я смотрю – без малейшего чувства вины, – как он камнем летит вниз.