– Зачем Ты сотворил это? – она говорила и плакала, обратив гневный взгляд к потолку. – Это был такой дивный сон…

В приступе отчаяния Ева вырвала рисунок из блокнота, повернулась к камину и швырнула эскиз Пикассо в огонь.

– Совершенство так же мимолетно, как обещание вечного счастья, – крикнула она. – Я была дурой, если хотя бы на миг усомнилась в этом!

Наступил ноябрь, пришли настоящие холода. Алиса передала Еве чашку молока. Ева лежала на диване у камина в квартире Гертруды Стайн на улице Флерю. Ева была еще слишком слаба и не могла долго сидеть, но хорошо, что она смогла выбраться из своей спальни. Вид на кладбище становился для нее невыносимым; кроме того, она обожала Алису Токлас.

Какое-то время они смотрели на Гертруду и Пикассо, сидевших за большим обеденным столом в центре комнаты. Как обычно, эти двое были поглощены беседой друг с другом.

– Скоро придет Макс, – сказала Алиса под ровное гудение боевых самолетов, пролетавших над ними. – Вы же знаете, он никогда не пропустит бесплатный обед.

Ева улыбнулась и подумала о том, как правдиво эти слова прозвучали по отношению к неугомонному поэту, который однажды летом был так добр к ней. Она знала о болезненных привычках и нездоровых страстях, продолжавших преследовать его. Тем не менее он произвел на нее глубокое впечатление, и она скучала по его откровенности и чувству юмора, к которому только начала привыкать. Он приведет Сильветту. Все они сблизились за прошедший год, особенно с тех пор, когда она разрешила Пикассо раскрыть друзьям правду о своем состоянии. Наряду с Гертрудой и Алисой, все они изо всех сил старались поддерживать ее.

Когда они вошли в комнату, то по мрачному выражению лица Макса все догадались, что он принес недобрые вести. «Проклятая война», – подумала Ева, гадая о том, увидит ли она ее конец.

– Аполлинер? – спросила Гертруда.

– Слава богу, с Апо все в порядке, – отозвался Макс. Гертруда обняла его. – Но я получил письмо от Марсель Брак. Жорж был тяжело ранен в бою при Теруане. Пуля попала в голову. Никто не может сказать, выживет ли он.

– Уилбур. Dios, Madre Maria[74], только не это, – пробормотал Пикассо, и Макс попросил всех помолиться вслух за выздоровление Брака.

За столом Ева положила руку на плечо Пикассо. Гертруда со слезами на глазах взяла его за руку.

– Не знаю, как я буду жить, если он не выживет, – сдавленным голосом произнес он.

– Лучше не думай об этом, Пабло, – посоветовала Гертруда.

– Чем больше я стараюсь избежать смерти, тем чаще она преследует меня.

Все знали, что он думает о Еве. Беспомощный гнев снова овладел ею. Сильветта протянула Еве носовой платок.