Еще тогда, с того самого озера, в котором она умудрилась утонуть!

Уже тогда в сердце впилась своими ноготочками маленькими. Своим дыханием. Румянцем на розовых щеках. Улыбкой этой — такой нежной, будто по сердцу проехалась. И вкусом губ своих — таким же сумасшедшим медовым, как и ее глаза.

Тогда уже туда проникла. Забиться по-другому совсем его заставила.

Хоть и мозгами понимал, что даже о ней и не думаю, что думать, как о женщине не могу!

Всегда любил. С того самого момента.

Даже когда во все тяжкие с другими пускался. А ее любил.

Самому себе врал, что отомстить хочу. Сам себе не мог, признаться.

А ведь потому и понесся на этот аукцион, бросив все на свете! Хотя были и другие, крайне важные заботы и дела!

Обхватываю тонкое тело так крепко, как только способен.

Пусть. Пусть меня, а не ее. Только не ее!

И темнота.

И только голос ее.

Как наяву слышу.

Слова — бесконечные, нежные. И то мне говорят, что услышать от Софии наяву никогда не смогу.

Но они заставляют сердце биться. Вытаскивают из темного вязкого омута. Вынырнуть из него заставляют. Бороться. Вливают силы. Потому что ради них, ради вот этих слов — и стоит бороться. Стоит драться. Стоять всему миру, всем смертям назло. Только ради них и стоит жить.

«Люблю. Люблю тебя, Стас» — ее голосом в голове.

И тьма — рассеивается, отступает.

Одергивает мрак свои мерзкие щупальцы. И сам будто дышать начинаю, словно выныриваю снова и снова из воронки, куда меня неизменно утаскивает, стоит только этому голосу замолчать, этим словам утихнуть.

Люблю.

Я все бы отдал, чтобы услышать это от Софии.