А потом я оказалась у Кирилла на бёдрах, ощущая его всей кожей, а его руки, приподняв кружевную ткань, скользили по голому животу, обнимали ягодицы, дразнили, обрисовывая нежные контуры между ног.

— Наклонись ко мне, — проговорил он.

Я повиновалась, и Кирилл, разом сдёрнув с плеч обе бретельки, впился в сосок, лаская его языком так, что у меня вмиг стало жарко и влажно внутри. Я тихо простонала, и Кирилл тут же нашёл ртом вторую грудь, пока его руки жили своей жизнью. Ещё миг, и я почувствовала его, готового, почти во мне.

— Да, — прошептала я.

— Откинься. Я хочу, чтобы ты чувствовала меня целиком.

Я медленно, даже замедленно села на него. Не до конца, лишь наполовину, и злорадно улыбнулась, видя нетерпеливое выражение на лице Кирилла.

А потом так же неторопливо начала двигаться, совершенно сознательно доводя его до исступления.

Этот парень хочет уехать в Штаты, когда такая прекрасная я остаюсь здесь? Пока я ещё не готова уехать с ним в другую страну? Пусть помучается.

— Не дразни меня, — хрипло сказал Кирилл. — Отомщу.

Я наклонилась к нему, обнимая себя под грудью ладонями, подчёркивая её очертания. Такие округлые, такие соблазнительные.

— Мсти, — прошептала я. — И пусть месть твоя будет страшной.

Я вобрала его в себя до конца, не отрывая взгляда от Кирилла. И медленно вышла почти целиком. Снова и снова, то всем телом садясь на его бёдра, то совсем выскальзывая. Меня начало это заводить. Его мужская твёрдость, давящая на все мои чувствительные точки, возбуждала, а ещё сильнее возбуждало его лицо, на котором отображалось почти детское возмущение ребёнка, которого дразнят конфетой.

— Ну всё, — угрожающе произнёс он. — Держись.

В мгновение ока я оказалась опрокинутой на спину и прижатой за локти. Я успела только ойкнуть, как моя ночная рубашка задралась, руки снова были свободны, и кружевная ткань скользнула через них на пол, оставляя меня обнажённой перед Кириллом.

А потом он резким движением вошёл в меня, и начал двигаться так сильно и быстро, что у меня потемнело в глазах.

— Я тебя никуда не отпущу, — прошептал он, быстро, лихорадочно целуя меня в губы. — И никому не отдам. Я люблю каждую твою колючку. И хочу от тебя целый выводок ежат.

— Двух максимум! — решительно выпалила я.

Он чуть замедлился, нависая надо мной на руках.

— Хм. А не шесть?

Мы засмеялись, и Кирилл поцеловал меня снова. И меня унесло.