— И ты меня извини, за то, что заставляю выбирать между мной и родителями. Это нечестно.

— Дело не в том, что ты заставляешь меня выбирать. Я вижу, что раздражаю тебя. Что бы ни делал, как ни поступал — все мимо. Раньше ты часто смеялась, теперь ты вообще не смеешься. Я могу сделать только один вывод — ты со мной несчастна.

— Это не так.

— А как?

— Просто навалилось все. Еще и мама снова вернулась к отцу…

— Я тебе тысячу раз повторял, что я — не твой отец. Я абсолютно другой человек. Это будет всю жизнь продолжаться? Меня за “ал о, Вероника, — он хоть и выражается, но полностью спокоен, не повышает голоса. — Прости, пожалуйста, за русский. Но точнее слова ни в одном языке еще не подобрали.

— Это оказалось сложнее, чем я себе представляла.

— Бредятина, — обрубает. Я вскидываю на него глаза, он жадно всматривается в мое лицо. Обхватывает его ладонью и проводит большим пальцем по губам: — Такая красивая. Вообще без изъянов. Любуюсь на тебя, любуюсь… Вот скажи мне, Вероничка, почему с тобой можно или дружить, или трахаться? Почему не получается и то, и другое одновременно?

— А какие у тебя идеи? — пищу.

— У меня идея только одна. Раньше ты не знала, что я бесплоден, сейчас в курсе. Ты маешься, да? Беспокоишься по этому поводу? — он говорит спокойно, но взгляд мечется по моему лицу.

Я мешкаю всего лишь на одну секунду, а он уже отворачивается.

— Нет, Егор, клянусь, не в этом дело.

— Я не хочу угрожать тебе или… какие-то претензии предъявлять, просто… — он задумывается на мгновение, — наверное, я слишком сильно этого боялся, вот и сбывается.

— Я об этом даже не думала. Наоборот, все это время мне кажется, что все твое окружение пытается тебя образумить и помирить с женой. А ты сам начинаешь сомневаться, что в моей голове совершенно не укладывается после ее отношения к тебе!

Он хмурится, словно вообще не понимает, что за фигню я несу:

— Причем тут Ксюша? Вероника, ты с ума сходишь, да? Я ушел от нее. Я всем объявил, что живу с тобой.

— Я тебя люблю.

— Я очень устал, если честно, от непрерывных выяснений отношений, от проблем с друзьями и на работе. Кстати, вчера мне написала Регина, ей жаль, но «Ягненочка» сбрили. Попробуем в следующем году. Она, правда, хочет подсунуть текст еще одному режиссеру, но там вообще три шанса из сотни, он не любит иностранцев и общается с писателями исключительно лично. У меня обломы по всем направлениям.

Кладу ладонь на его спину, осторожно поглаживаю. Не сбрасывает, но напрягает плечи, будто в ожидании удара. Со спины. От меня. Продолжает:

— Не знаю, Веро. Не осталось сил гадать, как удивить тебя или порадовать. У меня сейчас самооценка на нуле. Ни денег, ни работы, зато в наличии бесплодие, которое никуда не денется.