— Я никогда не спрашивал, как она умерла. Я… я не хотел про это знать.

Джайлс вздохнул и провел рукой по волосам.

— Ты родился за несколько недель до срока, и никто не надеялся, что ты выживешь. После смерти мамы отец заперся у себя и ни с кем не разговаривал. В доме царил хаос. Я подслушал разговор служанок. Они говорили, что ты умрешь, если тебе не найдут кормилицу. Тогда я сел на своего пони и поехал в деревню. У жены мельника только что умер новорожденный ребенок, и я поехал к ней домой и буквально насильно притащил ее в Вулверхемптон. Я потребовал, чтобы твою кроватку поставили ко мне в комнату, потому что хотел слышать ночью твое дыхание. Робину казалось, что его грудь сжали тиски.

— Я об этом ничего не знал.

— Откуда ж тебе, крохе, было знать? — Джайлс постарался взять себя в руки. — Ты был очень похож на маму, и не только внешне. Ты унаследовал ее остроумие и обаяние. Все восхищались, какой ты не, по годам развитый ребенок, даже когда ты вел себя, как сатанинское отродье. Я обижался, что тебе сходили с рук выходки, за которые меня обязательно выпороли бы.

— Поскольку отец меня все равно презирал, я решил, что надо, по крайней мере, дать ему для этого законный повод. К тому же мне было гораздо легче безобразничать, чем быть паинькой.

Джайлс пожал плечами.

— Послушание — это не главное. Отец использовал то, что в меня заложила природа, но все-таки, как я ни старался, он никогда не был мной вполне доволен.

Робин, который наконец начал понимать, о чем идет речь, тихо спросил:

— Почему мы об этом говорим сейчас, когда прошло столько лет? Чего ты от меня хочешь?

Джайлс уставился на свои большие умелые руки. Почему-то у него был вид очень не уверенного в себе человека. За оградой сада по булыжникам прогрохотала карета. После долгого молчания Джайлс сказал едва слышно:

— Это звучит так по-детски, но на самом деле мне, видимо, хочется знать, что я… что я для тебя что-то значу. Ты мой единственный близкий родственник. Я старался быть тебе хорошим братом, но ты упорно делал все по-своему, любой ценой, и я, как правило, не мог тебе помочь. Ни с отцом, ни в школе, и уж, во всяком случае, я не мог тебе помочь, когда ты совсем еще мальчиком взялся за одно из самых опасных на свете занятий.

Робин нахмурился.

— Конечно, ты для меня очень много значишь. Неужели тебе это не известно? Ты помнишь, как я ходил за тобой хвостиком, когда ты приезжал из школы на каникулы? Ты был невероятно терпелив со мной. Я хотел быть во всем на тебя похожим. И когда понял, что это невозможно, почувствовал чуть ли не отчаяние. Мы были слишком разные люди.