Он робко придвигает тарелку поближе и продолжает есть.
— Видите ли… Он мне приснился, — говорит Петеан Навиген, — я проснулся и заплакал. А потом понял, что на кухне действительно есть настоящий суп…
Девушка аккуратно кладет ладони на стол и утыкается в них лицом.
Петеан медленно ест суп, слушая ее рыдания.
— Это сон… Такой ужасный сон, — говорит она, немного проплакавшись, — дорого бы я дала, чтобы видеть во сне еду…
— Если я хоть что-то понимаю, — отвечает Петеан и шумно втягивает с ложки веточку цветной капусты, — то, что вы сейчас видели, сном не является.
Девушка смотрит на него с ужасом.
— А что же это?
— Похоже на то, что отставшие части вашей личности постепенно вас догоняют. Вы стали… глубже. Менее прозрачной. Кстати, что вы, собственно, видели? Возможно, я смогу что-нибудь посоветовать.
— Вы хотите сказать что это… это было мое прошлое? — тихо спрашивает девушка.
— Я думаю, дитя мое, что это есть ваше настоящее, — спокойно говорит Петеан, — поэтому попробуйте все же рассказать мне.
Девушка некоторое время молчит, невидящими глазами уставившись в стену за ухом Петеана, потом начинает рассказывать.
— И что же в этом сне, эээ… собственно было кошмаром? — вежливо спрашивает старичок, дослушав, — людям часто снится, ээ… стрельба. Приключения.
Девушку передергивает.
— Кошмарнее всего… — она задумывается, тщательно подбирая слова, — было то, что я несла ужасный выбор… Нет. Я сама была ужасным выбором. Или погибнут многие, и изменится всё — или погибнут все… хотя ничего не изменится.
— Будущее всегда ужасно, доченька, — ласково говорит старичок, — к этому просто надо привыкнуть.
— Доченька? — девушка недоверчиво улыбается, удивленная изменившимся тоном Петеана.
— У меня такое ощущение, — говорит Петеан и тоже улыбается, — что вы моя невестка…
Поздним утром Петеан Навиген и хромая девушка сидят на широкой веранде, посередине которой из всех стульев, что нашлись на втором этаже, выстроен большой детский манеж. Малыши ползают и возятся с игрушками на пушистом ковре, привезенном на лифте из библиотеки.