— У отца капельница, — сказал Кирилл, вернувшись.

       Он не выглядел обеспокоенным, и мне только оставалось гадать, держит он лицо или все хорошо. Не может же он ничего не чувствовать. Не может.

       — Ты не спросил, когда будет обход?

       — Уже был. Хочешь попытаться поговорить с врачом?

       — Хочу? — почти возмутилась я. — Вообще-то это обязанность поговорить с врачом. Твоя обязанность. Ты — сын.

       — А ты?

       Вместо ответа между нами встала тишина — ледяная.

       — А я никто. Тебе это наглядно продемонстрировали на вахте. Кирилл, ты понимаешь, что за ним нужен присмотр? Постоянный.

       — То есть ты считаешь, что я должен жить с ним? И на работу не ходить?

       — Отчего же? Он не лежачий больной. Он просто никогда не жил один. Ему надо готовить, за ним надо убирать. Именно это делала всю жизнь твоя мать, а потом я. Ты хочешь, чтобы я платила сиделке?