— Это Люба сама делала, — переложила я в тумбочку бутерброды, краем глаза наблюдая, как немного порозовело бледное лицо старика при имени внучки. — А мандарин сейчас съешьте, при мне.

       И я почистила фрукт, сунув кожуру в сумку.

       — Дочка, что ли? — послышалось кряхтение с соседней кровати, докуда явно не долетали наши слова, иначе бы спросили, почему я с отцом на вы.

       — Дочка, — ответил Александр Юрьевич громко для глухого соседа, и я сжала пальцы своему бывшему свекру.

       Нет, не бывшему и не свекру, а просто дедушке Саше. Сколько бы дедушек у Любы не было, а в действительности она знает только одного — Александра Юрьевича.

       — Я не знаю, во сколько завтра приду. Я вам позвоню.

       — Не надо приходить. Здесь все хорошо. И кормят вкусно.

       — Я приду, — сказала я твердо и ушла, но не совсем твердой походкой.

       Коленки против воли тряслись. Наверное, от сознания того, что мы еще на один день ближе к выписке и к возвращению деда в пустую квартиру.

       Я боялась заводить эту тему с Гришей сама, как боялась и того, что он первым выдвинет какие-то идеи. Потому перед ужином заговорила про Лию. Однако Гриша тут же перестал улыбаться.