— Лиза, ты не думай, что я это только ради Гриши делаю. Это и мне нужно. Я там, — Тамара Ильинична махнула рукой, но я поняла, что речь идет об Америке, — не нужна. Там муж- американец и… Да Бог с ним… Я даже не понимаю, что Илона говорит. Даже когда она пытается сказать это по-русски. Вы теперь моя единственная семья, и я хочу быть нужной. Просто хочу быть нужной. У деда очень тяжелый характер?

Я пожала плечами — вот никакого понятия не имею!

— Ничего. Мы с Софочкой с ним справимся. Она тоже одна живет. Вот и будем его попеременно воспитывать. С двумя бабами он точно не справится.

Я улыбнулась — когда-то справлялся и с большим количеством, а сейчас в окружении кошек будет помалкивать.

— Я должна с ним поговорить. Это очень неожиданное предложение, и я честно не знаю, как он на него отреагирует.

У меня у самой и давление подскочило, и сердце ходуном заходило.

— Гриша, это сумасшествие! — сказала я, как только Вербов закрыл дверь, проводив мамочку до такси.

Я с трудом назвала его по имени. Он сейчас выглядел, как Вербов, которого я знала три месяца, потому что повел себя как начальник-самодур.

— Лиза! — он прекрасно понял, о чем я собираюсь говорить, и крепко-крепко взял меня за плечи. — Вся твоя жизнь после развода — одно большое сумасшествие. А клин клином вышибают, как говорится. Одну дурь другой в надежде, что минус на минус даст в итоге плюс. Ну что ты так на меня смотришь? У тебя разве есть другое решение?

Нет, решения у меня не было, а Кирилл, который ни мне не позвонил, ни к отцу не пришел, ничего не собирался решать. Или же ждал решения от нас, чтобы принять его в штыки. Но тут-то он ничего не мог сделать.

— Твой Александр Юрьевич будет под присмотром, а это самое главное. А потом… У меня есть идея… — но идею сожрала кошачья улыбка, и Гриша так и не озвучил ее.

— Какая? — увернулась я от поцелуя, который в полумраке прихожей сам напрашивался на мои губы.

— Узнаешь! — чмокнул меня Гриша в нос. — После планерки. Если не сбежишь.

— Знаешь, — я отстранилась, но не сумела или не захотела разорвать кольцо рук, сцепленных у меня за спиной. — Все-таки первое впечатление самое правильное: ты гад, да еще какой…

— Ты не меньшая гадина, — Гриша понизил голос почти до шепота. — Два сапога пара. Сегодня я укладываю Любу, а ты укладываешь меня… Понятно?

— Я должна сказать — Йес, сЁр? — почти не улыбнулась я.

— Ты ничего не должна говорить. Ты должна делать все молча.

— Ты тоже делаешь все молча.

— Лиза, я делаю. И это работает. В девяноста девяти случаях из ста. Один процент я оставляю Глаше — кошки независимые дуры. Не будь кошкой.