А вон там, на дверном косяке — тонкая линия, оставленная Ксюшиным папой при помощи маркера. И надпись над этой линией — Юшка, 12 лет. С тех пор она не слишком-то выросла…

А вот горшок с декабристом на подоконнике. Папа притащил его с одной из своих работ — цветок чах там, потому что его периодически забывали поливать. А у них расцвёл уже через неделю… И до сих пор стабильно цветёт. Как будто в благодарность за спасение.

… Ксюша ещё долго лежала и вспоминала то одно, то другое. А потом уснула.

И сон её был тихим и спокойным, и снилась ей небольшая лесная полянка, на которую они с папой когда-то давно ходили делать шашлыки. Вдвоём.

И папа, дуя на ладони, чистил Ксюше обжигающе горячую, совершенно чёрную от золы картошку, а она, хихикая, сыпала на неё соль, и ела, обжигая пальцы.

Проснулась Ксюша часа через три от совершенно дикого голода. Баба Дуся чем-то гремела на кухне, и девушка, встав с дивана, поспешила к ней.

— Борщ будешь? — понятливо спросила бабушка, улыбаясь и потянувшись за половником.

— Буду, — кивнула Ксюша, садясь за стол. Давненько она так сильно есть не хотела… Нужно обязательно сходить к наркологу, проконсультироваться. Может, ей теперь что-то пить надо, какое-нибудь лекарство, чтобы наркоманкой не стать? Хотя это вряд ли, но вдруг?

А ещё к гинекологу обязательно. Мразь эта без презерватива была…

Затошнило, и Ксюша хватанула со стола чашку с чистой водой. Выпила почти залпом, даже закашлялась.

— Я после обеда пройдусь. Ладно, ба? — спросила она, поставив чашку обратно на стол. — Хочу на реку сходить.

— Сходи, конечно, лапонька. Вода — она успокаивает. Умиротворение приносит. Сходи. И в церковь тоже можно…

— Зайду, бабуль.

Бабушкин борщ… Что может быть лучше? Правильно — ничего. И Ксюша ела, жмурясь от удовольствия и замечая, как расцветает баба Дуся. Она всегда обожала кормить внучку.

После обеда Ксюша, как и собиралась, отправилась гулять по городу. Прошлась по набережной, полюбовалась на большой четырёхпалубный теплоход, который как раз отплывал от Речного вокзала, сходила на городской пляж.

Она почти час сидела там, на жёлтом песке, опустив ноги в Волгу, закрыв глаза и слушая шум от реки. Ветер, дувший Ксюше в лицо, сушил её слезы и ласково гладил щёки. Он был еще теплый, хотя уже немного пах осенью.

Как ты там, Игорь? Видел ли уже эту видеозапись? Злишься ли, проклинаешь? А может быть…

Нет, не может быть.

Ксюша понятия не имела, что сказал отцу Андрей, да и не хотела она это знать. Какая разница? Ей нужно учиться жить без Игоря.

Она неосознанно положила ладонь на живот и вздохнула. Если бы не эти наркотики… Ксюша бы мечтала оказаться беременной. Хранить в себе частичку своего мужчины. Воспитывать его продолжение.