После бани Ксюша возвращалась обновлённая. Тревожные мысли под воздействием пара и веника её почти покинули, и теперь думалось вяло и лениво.

Давно она столько времени не бездельничала. Зайти, что ли, на рабочую почту?..

Ну уж нет! Отпуск есть отпуск.

В квартире было тихо — бабуш?а куда-то ушла. И Ксюша, зевнув и потянувшись, сразу прошла в свою комнату. Сейчас она что-нибудь почитает, а потом ляжет подремать. Имеет право!

Но пришлось отложить эти планы, потому что в её комнате, на письменном столе, рядом с двумя букетами, лежала довольно-таки большая си?яя коробка, крепко перевязанная широкой жёлтой лентой.

Эх, бабушка… Пошалила и ушла.

Интересно, что там?

Ксюша осторожно дёрнула за ленту, отбросила её в сторону и открыла коробку. И сразу ахнула, потому что изнутри полетели бабочки… много бабочек… самых разных — синих, жёлтых, зелёных, белых, разноцветных… Они кружили вокруг Ксюши, чуть касаясь её крыльями, и она плакала и смеялась от восторга.

Сколько же их здесь?!

Она протянула руку, и ей на ладонь села самая большая из бабочек, очень похожая на умершую Скай. Как Игорь тогда говорил? Она называется «морфо»…

Бабочка с любопытством изучала Ксюшину ладонь, поводя усиками и перебирая лапками. Любопытная малышка… И смелая — не побоялась сесть, потрогать, поизучать. Никто больше не решился, только она. Остальные летали рядом, только чуть щекотали Ксюшу лёгкими прикосновениями крыльев и усиков. Наверное, думали, что она — большой цветок…

… А потом Ксюша почувствовала движение воздуха позади себя. И тихий, почти не слышный вздох. Знакомый вздох…

Она даже не успела испугаться — тёплые ладони легли на плечи, и Ксюша обернулась, одновременно с этим подаваясь вперёд и раскрывая губы, позволяя Игорю жадно припасть к ним, и покоряясь ему, как и всегда.

Господи… это действительно он. Его руки, его плечи, его спина. И ощущение чуть колющейся щеки, прижимающейся к её собственной, и мягкие волосы, и запах. Господи… как она соскучилась.

Вокруг стояла полная тишина, Ксюша только слышала, как тикают часы. А еще в груди у неё билось сердце, и ей иногда казалось, что оно бьётся даже громче, чем тикают часы… Так было хорошо. Так прекрасно и радостно. И так страшно.

Игорь запустил ладонь Ксюше в волосы, запрокидывая девушке голову и вглядываясь в её взволнованное лицо. Сам он казался спокойным, только глаза сверкали. Сверкали дико и как-то жадно.

Он молчал, лаская её затылок одной рукой, а второй прикасаясь к чуть припухшим после поцелуя губам.

— Скажи что-нибудь, — шепнула Ксюша, решившись. — Иначе я подумаю, что это сон.