Пытаюсь понять, где сейчас находится Ризван. Охрана лишь отнекивается, отвечая односложно «Не положено».

Приходится выйти во двор, чтобы прогуляться. Замечаю сухого мужчину, невзрачной внешности. Тот, что гв мотеле говорил, как рану зашивать. Дрон. Наверное, и Ризвана он смотрел. Если только кавказца в другое место не перевезли. Я этого не видела, но Зверь мне многое и не позволяет, в стороне держит.

Мнусь, думая, как бы обратиться к мужчине. По кличке? Другого имени не знаю, придётся так.

— Вы Ризвана смотрели?

Светлые глаза, почти бесцветные устремляются на меня.

— Допустим.

— Он сейчас в доме находится?

Мужчина усмехается, потирая щетину, в которой затесалось много седины.

— Вас не подпустят даже на сто метров.

— Значит, в доме. Как он?

— Жить будет.

Дрон говорит скупо и нехотя. Всем видом показывает, что мне не стоит здесь находиться. Но я не могу уйти, не узнав, в каком состоянии Ризван.

— Ему не лучше находиться в больнице?

— Это решать не вам. И не мне.

— Я не спрашиваю о решениях. Лишь о состоянии.

— Чем вам тут не больница? — усмехается Дрон. — Он крепкий. Выкарабкается. Наверное. Тут я не бог и гарантий железных дать не могу.

— Он ещё не пришёл в себя, да?

— Да, барышня, — с едким раздражением отвечает мужчина. — В дом вернитесь. Эй, — свистит в сторону. — Пусть наверх проводят!

— Это не вам решать, — добавляю твёрдо. — Наверх я пойду, когда сама решу, что нужно сделать именно это.

Нарочно прочь по тропинке удаляюсь, но за мной охранник увязывается. Не отстаёт ни на шаг. Спину взглядом сверлит. Почти невозможно здесь находиться, даже из чистого упрямства. Свернув обратно, замечаю долговязую, суховатую фигуру Тахира. Прогуливается с огромной собакой на поводке. Заметив меня, придерживает псину здоровенную, останавливаясь.