— Я тебя послушаю. И мы продолжим. После того, как проблему решу. А сейчас — домой. Живо. Жди меня. Я вернусь, — ухмыляюсь. Приближаю губы к её уху. — На дегустацию твоей звёздочки. Так вылижу, что ты забудешь, как тебя зовут.

Крепко за плечи стискивает пальцами. В губы целует. При охране и посторонних. Застываю. Непривычно. И не принято на публике лизаться.

Но сладкий язык Малой скользит, как пёрышко. Влажное. Сладкое. Его сожрать хочется. Поглотить целиком.

— Обманный манёвр? — отстраняю за шею. — С собой всё равно не возьму. Не надейся.

— Жаль.

Малая вздыхает и забирается в тачку. Дверь захлопывается. Прошу одного из охраны каждые десять минут мне звонить и докладывать. Ещё несколько звонков. Чтобы были настороже. Все.

Можно и на встречу с Порохом отправляться.

— Немец, что у тебя? — спрашиваю, выруливая в нужном направлении.

— Всё так же. Сидит, пьёт. Виски, говорит, у меня дерьмовое.

— Разбавленное. Либо ворует бармен, либо ты в курсе и сам в доле, — вальяжно отвечает Порох. Его голос слышится хорошо. Немец сидит рядом. — Осталось всего сорок минут, Рустам Бекханович. Опоздаете — ждать не стану.

Хочется пристрелить его. В ту же секунду. Отдать приказ — покончить с этим. Но я сам должен оборвать жизнь ублюдку. Своими руками.

Сбрасываю звонок. Следом раздаётся видеозвонок от охранника, сидящего в машине с Ариной.

— Всё чисто, — поворачивает камеру в сторону Арины. Она машет рукой, отворачивается в окно. — Позвоню через десять минут.

— Не забывай. Пропустишь звонок — шкуру спущу.

Машина вклинивается в поток таких же. Плотно забит тачками. Зря сунулся по короткой дороге. Она никогда не была сильно загружена. Но только не сейчас. По радио передают о ремонте дорог. Поздно, млять, узнал. Назад сдать или перестроиться?

Поздно! Зажали со всех сторон, как кильки в бочке. Ползём медленно.

Минуты утекают. Слишком быстро. Одно радует — Малая без проблем до дома добралась. Почти. Минут пять езды — будет в бастионе. Под круглосуточной защитой.

Снова звонок. От Немца.

— Ты где? Тут Порох уже на нервняке. Говорит, время на исходе.

— А чего это он дёргается, а? Пусть сидит. Не выпускай. Я в пробке.