— Да, всё сложно, — отозвалась Элеонора, которая решила пройтись с нами.

— Почему? Что у них произошло? — спросила я, изнывая от любопытства и подозрений.

— Костя сам расскажет, — ответил Шурик.

— Да уж, пусть лучше сам, — согласились с ним и жена, и мать.

— Черт знает что, — сердито выругалась я. — Ну хоть намекните, что между ними было?

— Чего между ними только не было, — усмехнулась Элеонора. — Но лучше тебе всё выслушать из первых уст. Можем лишь сказать, что у Кости есть повод избегать ее общества.

Вот и всё. Хотя стоило радоваться уже тому, что со мной продолжают общаться, будто ничего не произошло. Саша с Люсей сказали так:

— Тебе не о чем переживать. Вы обманывали нас, мы обманывали вас, считай, квиты. Так что для нас ничего не изменилось, просто теперь всё в открытую.

С родителями было немного сложней. Нет, на меня никто не нападал, и защищаться мне не пришлось. Разве что Станислав Сергеевич был недоволен тем, что его дети врали им с матерью. Я была чужой в этой семье, к тому же простым исполнителем, потому весь гнев обрушился на отсутствующего инициатора и его пособников, как назвал сына с невесткой грозный глава семейства. А в окончании своей речи, старший Поляков потряс пальцем перед носом Александра, закончив:

— Ну, если только ты втянул его в новые неприятности…

Он не закончил, но было понятно, что ничего хорошего Полякова-младшего не ждет. В тот момент я не рискнула задать вопрос, мучивший меня, и на который я так и не получила ответа после. Разумеется, о взаимоотношениях моего шефа и Алёны. Что до Элеоноры, то она горячиться и махать шашкой не стала. Не знаю, что творилось в ее голове, но задав мне несколько вопросов о том, что связывало нас с Колчановским до авантюры, женщина произнесла:

— Начинаем знакомиться в третий раз, надеюсь, это не войдет в привычку.

В общем, мои опасения в отношении того, что мне придется держать удар в одиночку, не оправдались, что не могло не радовать. Обещание, данное Косте, его родня выполняла. Хотя по тому, как протекало наше общение, ко мне и вправду относились хорошо. Наша прогулка и оживленные разговоры, в которые меня упорно пытались втянуть Шурик и Люся, были больше всего похожи на опеку и желание отвлечь. Они очень старались, и поначалу у них даже получалось, но чем больше проходило времени, тем меньше я обращала внимание на то, что они мне говорили, отвечала невпопад и смотрела на часы.

А когда пришли домой, и там по-прежнему не было никого, кроме Станислава Сергеевича, я перестала замечать родственников шефа окончательно.