— Да что б тебя… — простонала я, снова посмотрев на телефон.

Между нами ничего нет, но есть день в Экс-ан-Провансе, есть закат в Марселе, есть утро в Гардане и огонь в его глазах. Есть наши поцелуи, которые не были предназначены для сторонних наблюдателей, есть ночи, когда я спала на его плече, и его просьба верить ему. Есть его слова, и мои мысли. Есть то, что начало зарождаться между нами, отчего его родители не усомнились в легенде, рассказанной им. И их опека тоже есть, как и желание не дать мне зациклиться на происходящем. Всё это есть, но мы по-прежнему чужие друг другу люди.

Я поджала губы и снова отключила телефон. После подошла к зеркалу и некоторое время рассматривала себя.

«Какая же ты красивая. Почему я не замечал этого раньше?»

Усмехнувшись, я провела указательным пальцем по щеке, добралась до уголка губ, и непроизвольный всхлип вырвался из горла.

«Как же ты мне нравишься…».

— Что ж так плохо-то? — прошептала я, глядя сквозь тонкую пленку слез в зеркало и видя там совсем другого человека. Мотнула головой, вдруг разозлившись, и ожесточенно стерла со щек ненужную влагу, ворча себе под нос: — Дура ты, Вера. Втюрилась в начальника и придумала себе красивую сказку. Он сейчас черт знает чем занимается, а ты слезы льешь. Просто отлично. Именно то, что надо. Доставай разум, стряхивай с него паутину и возвращайся к реализму.

Криво ухмыльнувшись своему отражению, я взялась за дело. А через полчаса, стараясь не привлекать к себе внимания, выбралась из дома. Поляковы сидели в гостиной и о чем-то негромко переговаривались, потому моего побега никто не обнаружил. Надев туфли, когда дверь за моей спиной закрылась, я зашагала к местечку, замеченному мной еще во время прогулки в день приезда. Тогда оно меня особо не заинтересовало, а сегодня, когда мы проходили мимо, я вспомнила о нем.

Мне необходимо было оказаться там, где есть люди, много людей, которым до меня нет дела, которые не будут успокаивать, отвлекать и уже одним своим существованием напоминать, что у меня всё совсем не хорошо. На вооружении у меня имелся разговорный английский и желание отвлечься от всего и вся. В кошельке лежали евро, которые я заготовила для нашей поездки, чтобы не чувствовать себя зависимой от Колчановского, но так и не потревоженные ни разу, потому что везде и за всё платил он, не желая слышать намеков на мою самостоятельность. Что ж, спасибо, дорогой мой шеф, что помогли мне не прокутить мой золотой запас.

Кто-то может подумать, почему я вообще не улетела, имея паспорт и деньги на билет? Я отвечу. Такая мысль у меня мелькнула, но я отказалась от нее, потому что всё еще помнила просьбу Кости и данное обещание. Сбежать — дело не хитрое и не всегда полезное. А я хотела разобраться в ситуации, чтобы расставить для себя все точки над «i» и понять, как жить дальше. Но оставаться в доме, где разговаривали или приглушенно, чтобы обсудить происходящее, не привлекая моего внимания, или же, напротив, преувеличенно громко и весело, чтобы отвлечь и показать, что всё в порядке, было невыносимо. Мне был просто жизненно необходим глоток свежего воздуха вдали от дома Поляковых. И я решила сделать его самым простым и доступным способом — я шла в бар.