Соколов сглотнул и отвёл взгляд. Он явно подбирал слова.

– Лиза… – промямлил он.

– Что Лиза? – интуитивно переспросил я, в то время как мой мозг уже сам нашёл ответ.

– Я люблю твою сестру, – подтвердил мои догадки Владимир, а я не знал, как на это реагировать. – Я пытался бороться с этими чувствами, но спустя месяц такой бесполезной борьбы понял, что не могу найти в себе сил не думать о ней. С того самого дня в начале декабря, когда она пришла сюда за отчётами…

– Она же младше тебя на восемь лет, чёрт тебя дери? – я вновь ощущал нарастающую ярость.

– Думаешь, я не в курсе? – горько выдавил Соколов. – Мы с ней уже месяц встречаемся… И уже месяц я пытаюсь вернуть деньги обратно на твои счета.

Я понял, что влюблённость Владимира в Лизу как ни крути пришлась мне на пользу. Ещё бы месяц моего пребывания в Китае, и деньги бы дошли до места назначения, а там безвозвратно исчезли бы со счёта кипрской компании и все следы были бы замётаны, ищи-свищи потом чужие миллионы. В таком случае решётка светила бы только мне, во всех контрактах стояла моя подпись и нигде не светилось имя Тани. Мне вдруг припомнился Танин ночной разговор в гостиной нашей китайской квартиры:

– Таня в курсе, что ты пытаешься вернуть деньги? Это с тобой она говорила несколько дней назад?

– Со мной, но она не в курсе, – ответил Володя, а я чувствовал, что в его голосе сквозит боль. – Таня знает, что деньги зависли, но она думает, что я делаю всё, чтобы довести их до назначения, до счёта её фирмы на Кипре. Она боится, что я не успею перебросить деньги до того, как ты что-то начнёшь подозревать, и постоянно торопит меня. Я поэтому тебя и вызвал. Я перепробовал все варианты вернуть деньги обратно, но сумма слишком велика.

– Как ты вообще умудрился перевести такую сумму? – зло выдавил я, пытаясь разобраться во всех подробностях этой финансовой махинации.

– Я заключил с этой фирмой фальшивый контракт на покупку оборудования. Но кипрская компания не смогла принять всю сумму целиком, их банк потребовал доказательства. В итоге деньги сейчас висят в воздухе. Мы не можем их вернуть и не можем зачислить на счёт офшора. Я уже месяц бьюсь над этой проблемой. На нас могут обратить внимание чиновники госконтроля из отдела международных валютных операций, если мы не предпримем что-то в течении трёх месяцев…

– Ты понимаешь, что через несколько месяцев мне нужно будет заплатить подрядчику. Чёрт, это шестьсот миллионов рублей, мать твою! – я со злостью пнул ни в чём не повинный стул, отшвырнув его в сторону.

– Я знаю, Марк, я всё это понимаю. Но ещё не всё потеряно. У нас остаётся единственный шанс вернуть деньги – убедить Таню, что всё идёт по её плану, пока будем пытаться что-то придумать. Если она догадается, что ты в курсе и я пытаюсь вернуть деньги обратно, она наспех закроет кипрскую фирму и деньги просто канут в небытие. Тогда тебе одному придётся отвечать перед инвесторами. Сама Таня не сможет вывести зависшие деньги на счёт своей подставной компании, она нуждается в моей помощи, а я буду тянуть столько, сколько это будет возможно, чтобы не вызвать её подозрений. Всё-таки Таня не дура и если захочет, разберётся что к чему.