— Здравствуй, Лёша.

Подождала, пока иссякнет традиционный набор гадостей.

— Скворцов, будешь обижать, на свадьбу к тебе не приеду и Дрона отговорю. Ну то-то. Лёш, ты у меня сейчас вместо Дрона. Не пугайся, временно. Пока Юру из больницы не выпишут. Помоги найти почасовую работу месяца на полтора. Только не хот-доги с колой продавать. Курьером? Подойдёт. Диктуй, записываю.

***

Двадцать шестого августа Светлана шла на работу с трепетом в душе. Она рано встала. Долго плескалась в ванной, щедро используя подаренный ей Дроном и Лёхой на день рождения супердорогой гель. Долго стояла перед зеркалом. Расчёсывала волосы, как мама учила её. Сто раз нужно провести массажной щёткой по волосам, пока волосы не начнут потрескивать и липнуть к щётке. Тогда они будут блестеть. Долго-долго одевалась, меняя блузки. В заключение вылила на себя полфлакона духов.

— Фу-у-у… — замахала рукой Ангелина Петровна, выходя в коридор. — Кто же так душится? Задохнуться можно. Чуть-чуть надо, намекнуть на запах и только.

— Если только намекнуть, — вздохнула Светлана, — никто моих духов не почувствует. Я сама не унюхаю. Сейчас все так поливаются парфюмом, что, например, в вагоне метро начинается удушье от смешения запахов. Как в душегубке.

— Делай, как знаешь, — уступила Ангелина Петровна.

Светлана и делала, как знала. Накрасила ресницы и губы. Проходила однажды через подобную ситуацию. На втором курсе, с Джоном. Тогда получилось не злонамеренно. Ей по случаю купили белые мягкие джинсы, изумительно сидевшие и красиво очерчивающие бёдра. Джинсы, она в них отправилась на лекции первого сентября, потребовали зелёной маечки, босоножек на каблуках, лёгкого макияжа. Для самой себя Светлана тогда припомадилась. Прямо в дверях института столкнулась с Джоном. Он оторопел. Стоял, смотрел, раскрыв рот. Она, успевшая излечиться от него к тому времени, поздоровалась с нейтральной улыбкой. Джон хлопал ресницами, молчал. Потом испугался, что она уйдёт, торопливо заговорил, путаясь в словах. Он был неинтересен Светлане. Она всё про него понимала, но и обижать не хотела. Послушала немного и, извинившись, поспешила разыскать Малькову. С того дня Женечка переменился. Ходил по пятам, звал на вечеринки, пытался дарить цветы. Светлана страдала от его повышенного внимания. Было скучно и тяжело выносить Катина. Всю эту кучу пустоты, недалёкости, мелкого тщеславия. Она старалась его избегать. И чем больше старалась, тем больше он её преследовал. По сей день названивал иногда. От кого-то узнал о её разводе с Овсянниковым. Сразу уверил себя, что до сих пор небезразличен ей. Светлана устала разуверять его в обратном. Павел Николаевич, конечно, не Женечка Катин. Но ведь и он мужчина. Не может не среагировать на внешнюю привлекательность. “Ноги, грудь, лицо”, - хохмил порой Дрон. Пусть Дубов увидит, что он потерял по собственной глупости. От того и собиралась Светлана тщательно. Красилась. Духами поливалась без меры.