— Это почему? — растерялся Рябцев. Не ждал резкого поворота в разборке, переноса акцента с личности Светланы Аркадьевны на собственную персону.

— Мужчина должен уметь большинство проблем решать сам. Если он мужчина, не тряпка. Поверь, гораздо больше настоящего мужества требуется для того, чтобы сказать Ковалёву “извини, был неправ”, чем спрыгнуть со второго этажа на школьный двор.

— Откуда вы знаете? Кто настучал?

— Никто. Сама видела, Витя. Скажи спасибо, до Галины Ивановны пока не дошли слухи о твоём прыжке. Знаешь, почему ты не стал мириться с Шуриком, никому ничего не сказал о Павлике? Боялся, все увидят твои хорошие качества, твою доброту, отзывчивость, перестанут считать крутым, безбашенным, перестанут уважать, изведут насмешками. Вот эта боязнь и есть настоящая трусость, Витя. Далеко не каждый представитель сильного пола способен её преодолеть и, следовательно, быть настоящим мужчиной. Подумай на досуге о моих словах. С Шуриком я тебя помирю, не проблема. Зайди сегодня ко мне в кабинет часам к четырём. А сейчас давай, топай на алгебру. Через минуту звонок будет.

Слегка обалдевший Рябцев остался на месте, диким взором провожая спокойно удалявшуюся Светлану. Она посмеивалась про себя, довольная результатом. Последний её пассаж, — о настоящей трусости, — был чистой воды импровизацией, которая, кажется, удалась. Только бы Люле не проболтаться. Шею намылит за самодеятельность. С другой стороны, надо опыта набираться, не всё на панкратовских помочах ходить.

Она ждала Рябцева к условленному времени. Не дождалась. Не пришёл, струсил, поросёнок. И Ковалёв, коему назначила явиться чуть позже, не явился. Вместо “сладкой парочки” в дверь постучал Миронов.

— Светлана Аркадьевна, дело есть.

— Какое?

— Посоветоваться бы надо.

— Проходи, Серёжа, не перекрывай доступ воздуха в кабинет.

— А? Чего?

— Входи, говорю, посоветуемся.

— Ага.

Она разбиралась с его проблемами два часа, после чего сама отправилась за советом к Люле. И у Панкратовой минут сорок просидела. По мнению той, пришла пора переходить к разработке секретной операции по спасению девочек, начиная не с Игнатовой или с Кахаевой, а с заводилы Галиуллиной.

После работы прямой наводкой Светлана устремилась к Вишневецким на занятия с Павликом. Нос к носу столкнулась с выходящими из подъезда Ковалёвым и Рябцевым. Поболтала с ними пять минут о Павлике. Делая вид не удивлённого ничем человека. Проводила мальчишек взглядом.

Витька догнал её на втором этаже, шумно выдохнул, с вызовом заявил:

— Видели, Светлана Аркадьевна? Вот так. Я не трус. Я сам всё сделал, без вашей помощи.