– Вот орудие убийства, – Торольв шлепнул на стол красивый кинжал, отделанный бирюзой. – Был воткнут в зоб.

– Это же кинжал Гарди, – узнал Годфред. – Вернее…Нет, постой…Все не так…Да ведь этот кинжал он подарил той твоей Стеше, – теперь уже Годфред обращался к Барме. Под словом «твоей» он подразумевал то, что глава вече и упомянутая женщина – земляки.

– Кажется, это он, – согласился Барма, который тоже запомнил кинжал, который был передан в качестве возмещения ущерба жертве насилия.

– И что это значит?! – лицо Годфреда вдруг утратило обычное добродушие. – Отвечай. Барма?!

– Могу лишь предполагать…– Барма, действительно, не знал правды. – Возможно, что неспроста этот кинжал опять оказался у хозяина. Тем паче, в глотке…Но кажется, я загодя опасался, что так и будет.

– Опасался?! – Годфред вскочил с лавки. Ногой отпихнув руки слуги от себя, двинулся к главе вече. – Почему ты не отвратил? Ты бы мог предупредить меня!

– Я же говорю, что и сам ничего не знаю. И могу лишь догадываться, – еще раз повторил Барма. – Я еще тогда предостерегал. Даром, пусть и щедрым, таковые деяния у нас в городе не искупаются.

– Этот дерзкий изборчанин должен поплатиться за свой поступок, – постановил Годфред жестко. – Ведь он умышленно убил Гарди именно этим кинжалом! – Годфред указал на клинок с бирюзой, бесхозно покоящийся на столе. – Он бы мог убить Гарди иначе, раз уж на то пошло. И ничего бы за этим не последовало. Но он сделал орудием убийства этот кинжал неспроста. Это вызов. Мне или самим богам!

– К сожалению, скорее всего, это правда, – согласился Барма.

– В таком случае…Этого дерзновенного братца пусть тоже кто-нибудь убьет…А Стешу…Притащи сюда мне эту вертушку…– покачал головой Годфред. Его нижняя губа чуть выпятилась вперед в недовольстве. И сейчас он казался уже не таким милым, как обычно.

– Помилуй Сварог, она-то тут при чем?..– усмехнулся Барма.

– Она при всем… Подай мою луду, – последние слова Годфред обратил к слуге, который застыл в ожидании распоряжений.

Помощник торопливо засеменил к Годфреду с плащом в руке. Но тот был так взвинчен, что со злостью отпихнул от себя слугу, пытающегося помочь ему с одеваниями.

– Я бы посоветовал молодому князю еще раз обдумать это решение, – изрек Барма неожиданно серьезно.

– Это почему еще? Ты предлагаешь мне проглотить такое оскорбление? – гаркнул Годфред, который обычно не повышал голоса. В его правилах было смеяться и шутить, а не пугать кого-либо. – Простить такое?!

– Я даже и не мыслил о подобном, – торопливо оправдывался Барма. – Однако нужно учитывать, что если сейчас с ее братцем что-то случится…Если его, скажем, кто-то зарежет…А потом обнаружится и его тело…Все это ясно будет указывать на того, кому понадобилась эта смерть, – Барма намекал на варягов.