Вольна горячилась еще долго. Бегая по горнице и ругаясь, она хватила об пол посудину, в которой появления князя ожидало жаркое с кореньями и лесными травами. Вырвав из стены букет, Вольна избавилась и от него, в неистовстве выбросив оный в окно. Зачем все это барахло, если Рёрика нет! И неизвестно, когда он будет! И раз уж он все-таки с той, то и нечего тут стелиться перед ним, ожидая с блюдами, цветами и кувшинами!

– Если б знала, не сидела б тут, как курица на насесте! – Вольна рывком растворила сундук и все-таки вытащила шаль. Она не могла больше оставаться в доме. Напоследок обозревая свое отражение, она вдруг отшатнулась, вообразив себе возможный исход дела. Если Дива все-таки родит…Если это будет сын…И если она еще и жива останется после всего…Ведь проскальзывали же слухи, что не все ладно с ее беременностью. Судачили, все какая-то бабка к ней ходила, чем-то там отпаивала…Бесспорно, она, Вольна – любимая женщина князя. Но не признанная жена! И ее сын может оказаться никем, если мальчишку Дивы бояре потребуют признать, как наследника Новгорода…– Надо было тебе сразу туда идти и все выяснять…

Вообще-то Рада знала о родах еще ранним утром, когда приходила навестить Диву и передать сплетни. В последние дни они встречались именно в это время, поскольку у княгини на рассвете стала проявляться бессонница. И это оказалось удобно для их встреч, которые должны были оставаться в тайне. И тогда же у Дивы вдруг отошли воды. Она испугалась. Но Рада успокоила, объяснив, что все идет, как надо. И побежала за повитухой, а позже и за Рёриком. Что до Вольны, она не любила отрываться ото сна, и потому, когда в ранний час раздался стук в дверь, князь сам отправился выяснить, кого это принесло. Рада, ожидавшая у порога, сообщила, что у Дивы схватки, скоро она родит. И очень просит, чтобы он пришел.

Таким оказалось утро Рёрика. Едва проснувшись, он побежал в терем Дивы. Но какого было его удивление, когда роженицы там не оказалось. Мало того, все сундуки, двери, ставни – были настежь распахнуты, как выяснилось позже, чтоб поспособствовать благополучному появлению дитя из чрева. Также в тереме не нашлось ни одного человека, у которого можно было б узнать, где же все-таки княгиня. Рёрик выскочил на улицу, и какой-то бойкий малыш, подвернувшийся ему по пути, сказал: «Как, ты разве не знаешь? Рожают в банях!». Рёрик взял за правило ничему не удивляться в этом государстве, и потому без лишних вопросов побежал на задние дворы. Хотя позже, ему стало ясно, почему действо было перенесено именно в мыльную.