Ничего я не забыла… Ни моего прозвища Нинуш, которое мой однокурсник Сергей дал мне, не спрашивая моего согласия, ни того, что этот человек может серьезно осложнить мою и без того в последнее время нелегкую жизнь.

— Зачем тебе все это? — повторяю я свой вопрос, наконец встретившись с ним глазами. — Четыре года прошло.

— Года прошли, но я ничего не забыл… И все сохранил, — шепчет мне Сергей, приблизившись и обняв за талию.

— Сохранил воспоминания? — саркастически спрашиваю я, захлебнувшись горечью.

— Нет. От воспоминаний я избавился сразу, но, как оказалось, не навсегда. Ты знаешь, что я храню, — прижимает меня еще крепче.

— Я ударю тебя, — тихо предупреждаю я. — Ты знаешь, как я могу ударить… Сергей ежится и отпускает меня, но не отодвигается.

— Я считаю, что мы поговорили, — констатирую я, осторожно обходя Сергея.

— Вот уж нет! — восклицает он. — Разговор только начался. Ты немного мне должна. Тебе так не кажется?

— Нет, конечно! — нервно фыркаю я. — Мне не о чем с тобой говорить!

— Как же не о чем? — даже присвистывает Сергей, беря меня за локоть и снова прижимая к себе. — А о нашей близости и любви?

— О чем? — я даже теряюсь от такой неприкрытой самоуверенности. — Не было ни любви, ни близости!

— To, что близости не было, знаем только мы двое, а я ни за что в этом не сознаюсь, — цепкие пальцы держат крепко и больно, точно останутся синяки. — И любовь была. Моя любовь к тебе.

— Сергей! — с трудом выговариваю это имя. — Прекрати нести чушь! О какой любви ты говоришь? О своем маниакальном преследовании меня в течение года? Побойся бога!

— Нет! — горячо отвечает мне Сергей. — Это ты побойся… меня! Не уверен, что твой жених способен понять такую вольность в твоем поведении.

— Мой жених не требовал от меня девственности и первой любви. Мне двадцать пять лет, — зло усмехаюсь я и из чувства противоречия хочу добавить, что и их я смогу ему подарить, но, конечно, не добавляю.

Сергей не отпускает меня и, приблизив свое лицо к моему, шепчет:

— Может быть, все так, как ты говоришь. Но, дорогая моя Нинуш… Ты забыла такую мелочь, как то, что твой жених — лицо медийное. Перед вашей свадьбой наше с тобой фото, даже трехлетней давности, может наделать много шума… Свадьбу, конечно, не расстроит, но точно расстроит твоего Холодильника.

Вздрагиваю, услышав придуманное мною прозвище из уст Сергея. Вот уж кто не может его знать по умолчанию!

— Говоришь, случайно встретились старые близкие друзья? — спрашиваю я, выдергивая свою руку из цепкого захвата.

Сергей морщится от досады на самого себя, но быстро комментирует собственные слова: