Мы не озаботились тем, чтобы войти в дом – занимались любовью прямо на островке из одеял, небрежно расстеленных на балконе. Смятая ткань, вздохи, следы поцелуев, смытых с кожи прохладным ветром, страстный шёпот – всё это мешалось с шумом моря и до сих пор потихоньку растворялось в прибрежном воздухе.

И сейчас я лежала рядом с ним, смотрела в его смешное, сонное, помятое лицо и не верила, что эта ночь могла стать нашим последним «прощай» друг другу. Я всей душой противилась этому.

– Мм… – Дёрнулся во сне Макс.

И я улыбнулась. Огляделась по сторонам и вдруг поняла, что, прикрытые лишь одеялом, в остальном мы были на виду у всех, кто пожелал бы выглянуть сейчас в окно в этот ранний час.

И в ту же секунду послышался стук. «Бам-бам-бам!»

«Что это?» – подскочила я. – «Откуда звук?»

Кажется, кто-то колотил в дверь моей комнаты.

«Так вот почему я проснулась!»

– Эй, Радов, кто-то пришёл. – Прошептала я, тормоша его.

Но он лишь сонно перевернулся на другой бок.

– Радов, блин!

Я выползла из-под одеяла, судорожно собрала разбросанную одежду и забежала к себе в комнату. Стук повторился: «Бам-бам-бам!»

– Бли-и-ин…

Я сунула одежду под подушку, накинула халат, перевязала его на талии поясом.

– Карина! – Раздался мамин голос из коридора.

– Да-да, иду! – Заметалась я.

Бросила взгляд в зеркало: немного растрёпана, но вполне сойду за человека, проспавшего всю ночь лицом в подушку. Или человека, воевавшего с подушкой до самого утра. Или…

– Карина!

Я резко метнулась к балконной двери. Макс всё ещё возлежал в коконе из одеял совершенно голый и абсолютно умиротворённый.

– Радов! – Шёпотом «прокричала» я. – Моя мама пришла!