- Ты понимаешь, что мне и без твоих замечаний трудно? Говоришь тут под руку! – Илья пристально смотрел на нее, повернувшись вполоборота. В его глазах не было осуждения или злости, скорее недоумение. – Я вчера получил эти долбаные корочки. Сегодня утром взял у бати машину. Да я ни хрена еще в ней не знаю! Даже сцепления не чувствую. – Он стукнул кулаком по рулю новенькой девятки. – На улице мороз. Гололед. Скоро Новый Год, в конце концов! Скажи спасибо, что я вообще взялся довезти вас!

- Спасибо, - прошептала я, поглядывая на часы.

- Не ты, - буркнул в мою сторону Смоляков.

- Прости, Илья, - от волнения облизнув пересохшие губы, выдавила Машка, - прости меня. Не скажу больше ни слова! Обещаю!

И с растерянным видом отвернулась к окну.

Он покачал головой, врубил музыку, а затем первую передачу, заставляя машину тронуться с места. Я начинала нервничать из-за потерянного времени на этой вынужденной остановке и притопывала ногой.

Еще полчаса назад я думала о Сереге.

Только о нем. Ни о ком другом. Что и говорить, я думала о нем всегда. Мысли о нем преследовали меня каждый день. Просыпалась, думала, шла по улице - думала, общалась с друзьями - думала, ложилась спать и тоже думала о нем. Постоянно прокручивала в голове совместные диалоги, вступала в новые. В те диалоги, которым не суждено состояться, в те, которые навсегда останутся в моих снах и в моем воображении.

И так день ото дня. Неважно, сколько проходило времени. Для меня все было словно вчера. Мне было интересно, вспоминает ли он обо мне? Чем заняты его мысли? Хотелось послать сигнал, но, сколько ни пыталась, ничего не выходило. Даже по тому самому методу путешествия во сне, о котором я ему рассказывала, лежа на ромашковом поле.

Мысли о Сереге отнимали все время и заполняли меня собой, как жидкость, заполняющая пустой сосуд. Я не сопротивлялась им. Впускала в свою голову, и они плыли мимо, подобно облакам.