Вряд ли мне помогла бы врачебная помощь. Перед диагнозом «любовь» бессильны даже психиатры.

Полчаса назад я лежала на своей просевшей кровати с закрытыми глазами и думала, думала, думала, когда за мной вдруг пришли и пригласили спуститься на первый этаж, к аппарату.

Звонила сестра.

Мне даже не сразу удалось узнать ее голос. Сухой и надтреснутый. От него сквозило тревогой и отчаянием, нарушавшим мирное спокойствие нашей сонной общаги.

Она назвала адрес и попросила срочно приехать. Потому что ей не к кому было больше обратиться. Да я и не стала уточнять деталей: на заднем плане заходился в отчаянном плаче маленький ребенок.

- Нам идти с тобой? – обматывая вокруг шеи пушистый вязаный шарф, спросила Мурзя.

- Да. Пожалуйста. Если Вам не трудно.

Смоляков заглушил мотор автомобиля. Я открыла дверцу и вышла. Ребята поспешили следом за мной.

Перед нами стояла серая девятиэтажка, дорожку к которой обрамляли кусты, присыпанные снегом, полуразбитые скамейки, остатки того, что было когда-то детской площадкой и турником, и старые ржавые качели. Они раскачивались и поскрипывали так, будто на них качался кто-то незримый.

Я спрятала нос в воротник и нетвердой походкой направилась к крыльцу. Машка догнала меня и подхватила под руку.