Слезы рекой потекли по россыпи веснушек на ее щеках. Ей было очень больно, поэтому в этот раз сдержать стон не удалось. Как не удалось победить время, пожирающее все, что было когда-то очень ценно и дорого. Время, иссушающее души, уничтожающее чувства. Не все в жизни удается вернуть обратно. Но она хотя бы попробовала. Сделала это, несмотря на гордость. И опять осталась одна.

Просто, видимо, у высших сил закончился лимит на чудеса.

Марьяна укрылась одеялом с головой, всхлипнула пару раз, попыталась успокоиться и вдруг разразилась новыми слезами.

Одиночество – это планета, в которой океаны высохли, деревья сбросили листву, земля забыла, как быть плодородной. Одиночество – это планета, которая расцветает зеленью всякий раз, когда ей достается немного приветливого дождя. Планета, которая может вдруг начать вращаться, стоит Солнцу обогреть ее своими лучами, или покрыться серым льдом в его отсутствие. Планета, на которой очень тяжело выжить. Которая непременно поглотит тебя, стоит только позволить себе на ней оказаться.

Эпилог

Он слышал ее это жалобное и умоляющее «пожалуйста, не уходи», и ему действительно очень хотелось остаться.

Но ноги сами несли его прочь. Все, о чем он даже боялся думать, вдруг становилось настолько реальным, что жутко пугало его. Вот оно, только протяни руку и возьми, но он опять бежал.

По-другому нельзя, ведь каждый давно выбрал свой путь. В одну воду не войти дважды. Глядя в ее зеленые глаза, он понял сразу, чего ждать. Он хотел и не хотел этого одновременно. Знал, что причинит ей боль. Но остаться было неправильным, даже если она сама так решила.

Сергей открыл дверь машины, сел внутрь и со звоном захлопнул ее за собой. Чертов шарф никак не хотел развязываться, душил его, словно змеей прицепившись намертво. Зачем только он наматывал его, как дурак, спускаясь по лестнице? Чтобы занять руки, которые, будто став чужими, намеревались довести до изнеможения своего хозяина.

Да, он ненавидел себя. В очередной раз. За трусость, за жестокость и за то, что был недостоин этой красивой и блестевшей глазами женщины. Ноги уперлись в резиновый коврик на полу, руки принялись остервенело колотить по рулю.