Выражение лица Бекки не изменилось.

– Но д-до п-понедельника еще три дня, а я уезжаю завтра.

– Я буду проводить с ней больше времени, договорились? А ты поезжай в лагерь, отдыхай и не беспокойся за нее.

– А т-тебе не б-будет без м-меня одиноко?

– Я буду по тебе скучать, но мне есть чем заняться – например, те стопки бумаг в столовой, которые нужно разобрать. Еще я подумала, что, может, успею покрасить твою комнату – цвет мы, конечно, обсудим. И я могу купить новые занавески. Так что видишь? Я буду слишком занята, чтобы чувствовать себя одинокой.

Бекки все еще, кажется, сомневалась.

– А т-ты поможешь Берди н-найти ее чемодан?

Ее чемодан. Мейси выпрямила спину.

– Конечно. Вообще-то я его уже нашла – старый чемодан в углу гардеробной. Там внутри лежала крышка от чайника, которую я хочу ей показать. Я собиралась подождать и поговорить сначала с врачом, но теперь думаю, что откладывать незачем. Тем более если это поможет тебе поехать в лагерь со спокойной душой.

Тревожная складка на лбу Бекки разгладилась.

– Хорошо. Так мне спокойнее.

Уперев руки в бока, она прошла к шкафу, где одежда на плечиках висела ровными рядами. Бекки всегда была аккуратной, словно ей требовался способ контролировать хаос, которые создают взрослые.

– Тебе помочь уложить вещи?

– Нет. Я сама.

Сама. Мейси могла бы поклясться – это первое слово, которое Бекки произнесла ребенком. А моим первым словом было «Джорджия». Мейси не позволила мыслям оставаться на опасной территории и вновь сосредоточилась на Бекки.

– А туалетные принадлежности?

– Я не могу собрать их до завтра. Они ведь понадобятся мне утром.

Мейси с облегчением вздохнула, услышав, что заикание прошло.