Я встала на цыпочки и быстро поцеловала его в щеку. И сразу пожалела, ощутив, как горячо стало губам.
Глава 38
Глава 38
Мы доехали до Апалачиколы за рекордные четыре с половиной часа, сделав лишь одну остановку – заправили машину и купили кофе. Джеймс что-то съел, а я даже думать не могла о еде. Я давила ногой на газ и так сжимала руль, что побелели костяшки пальцев. Мне была необходима поддержка, кто-то рядом, кто сумел бы меня немного успокоить, не нарушая моего одиночества. Джеймс, словно все понимал, легонько сжимал мою руку, когда я опускала ее на сиденье, чтобы восстановить кровообращение. Я вспомнила о его жене, Кейт, и, глядя на мелькающие за окном пейзажи, спрашивала себя – вспоминала ли она о нем в последние секунды, жалела ли, что уже давно его потеряла.
Джеймс постоянно звонил Мейси и Лайлу и пересказывал мне их разговор. К сожалению, они не сказали ничего обнадеживающего. Ни записки, ни свидетелей – никто не видел пожилую женщину и маленькую девочку, идущих ночью по улицам Апалачиколы. Нет даже
Когда мы ехали по девяносто восьмому хайвею через Мексико-Бич, мой телефон пиликнул.
– Эсэмэска? – спросила я с надеждой. Может быть, Бекки, ее излюбленный способ общения.
Взглянув на экран, Джеймс покачал головой.
– Нет. В вашем телефоне есть приложение, оповещающее о новых электронных письмах.
Я вспомнила, что на прошлой неделе Джинни потребовала дать ей мой телефон и потом долго копалась в нем, чтобы я, по ее выражению, «могла пользоваться телефоном как все нормальные люди».
– От Генри Воланта.
Охваченная тревогой о Бекки и Берди, с утра я ни разу не вспомнила ни о загадке пчел на лиможском фарфоре, ни о пчеловоде с его маленькой дочкой. И вовсе не была уверена, что хочу разбираться с этим прямо сейчас. Однако две настойчивые мысли крутились на краешке моего сознания: Берди и Колетт были одного возраста… Колетт отдали в другую семью…
– Анри Волан, куратор музея в Лиможе, – объяснила я. – Он все знает о том регионе Франции и о лиможском фарфоре.
– Хотите, открою письмо?
Я заколебалась, не зная, стоит ли выпускать правду на свет. Мне хотелось ответить ему «нет», привычно сбежать от всего, что грозит неприятностями. Но я подумала, что в эту самую минуту еду по дороге, по которой поклялась больше не ездить. Может, я перестала наконец-то сбегать? Достаточно повзрослела, чтобы встретиться лицом к лицу с правдой, какой бы она ни была? И заглянуть в прошлое Берди, неизбежно связанное со мной и Мейси, как бы трудно нам ни было его принять. Или простить.