«Я люблю тебя!» — шептали мы друг другу в минуты уединения. И снова волшебные касания рук, дрожь и тепло, пока собираешь огромные листы с планограммами или переводишь в спящий режим проектор. Быстрый поцелуй, горячий и трепетный перед обедом в ресторане бизнес-центра, и снова работа.

Хотелось сбежать от всех и остаться наедине с ним, только с ним, но я знала, как важен для Саши этот день и тоже выкладывалась на полную. Сегодня всё для меня изменилось. Даже сплетницы, даже маслянисто поглядывающие иностранцы с видом самых главных и важных больше не казались мне противными, наоборот. Хорошие такие, дышат, моргают. Одни пыхтят, суетятся, волнуются, другие говорят что-то, делают важные лица, ручками-ножками шевелят. Как настоящие! В галстуках! Милота…

После обеда прибыли директора фирм-партнёров, и вновь пришлось работать без устали и возможности остаться вдвоём. Только в четыре часа Саша объявил перерыв и, приобняв меня нежно в кабинете переводчика, покрыл поцелуями моё лицо, отпуская отдохнуть и переодеться к балу.

— Сашенька, — я погладила его по щеке, коснулась затылка и сильной шеи, — может, ты всё-таки скажешь, что задумал? Мне кажется, ты всё-таки согласился с моими сумасшедшими родителями. Не нужно, они научат тебя плохому!

— Всё будет хорошо, — улыбнулся он и хмыкнул, наморщив нос. — Кстати, они прикольные! Я б с такими дружил.

— Саш, ты не можешь одобрить их махинации и интриги! Это же глупо — отвлекать Лиз на моего папу! Он ведь не ты!

Мой Мистер Совершенство поцеловал меня в лоб.

— Ни о чём не волнуйся!

— Но я…

— Оставь мужчине решать проблемы. Принимать решения — это мужское дело! А ты девушка, ты — чудо! И так много работаешь! Кстати, очень хорошо.

— Спасибо, Сашенька! Для тебя! — расцвела я и тут же была расцелована.

«Как странно, — думала я, чувствуя тепло любимого мужчины, — мне не нужно ничего решать!» Я так привыкла разбираться со счетами, неприятностями и жизненными барьерами сама. В целом я и не против этого, я же взрослый человек и давно. Но вдруг мне говорят: я решу сам. От этого мурашки по коже. Может, в этом и есть истинная сущность мужчины? Только это так хорошо, что страшно привыкнуть… И тут я вздрогнула внутренне, вновь застав себя за тем, что думать не следовало. Я подняла глаза и сказала:

— Прости меня!

* * *

Я привык к многозадачности, но сегодня от меня требовалось быть, по меньшей мере, Гаем Юлием Цезарем, если роль Остапа Бендера не считать… Наш офис работал как один слаженный организм, в котором я — мозг.

Концентрация — моя сильная сторона. Благодаря ней, я выигрываю там, где другие не могут. Но сегодня я понял, что мне также необходима гибкость, ибо переходить от нежности к графикам, от ревности к рационализму оказалось делом для меня сложным.