Я отвернулся от него. Марианна повернула к лестнице и увидела нас, прибавила шагу. Живая радость навстречу мне! Моё сердце засветилось фейерверками, я подался вперёд.

Вдруг Джерри Карлофф выставил руку, преграждая путь, и задвинул меня с мощью узревшего цель ротвейлера. Крупная голова, упрямый лоб и презрение в глазах.

— Послушай, Алекс, ты отличный работник. Мы тобой довольны, только уж очень пытаешься выпятиться не там где надо.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился я.

— Я вижу, что переводчица тебе тоже нравится, — ухмыльнулся бульдог. — Но не следует лезть вперёд тех, кто тебе платит.

Он махнул мне небрежно корявой рукой, будто плюнул в лицо посреди праздника, и направился к Мари. Мда, — вспыхнул от негодования я, — те, кто не делал себя сам, а получил вместе с соской на блюдечке миллиарды в хэдж-фонде и Феррари вместо коника-качалки, обычно предпочитают удовлетворять свои желания. Любым способом.

И в тот же момент я увидел идущую вслед за Стрекозой Лиз. И так был ярок контраст двух женщин моей жизни, столь по-разному красивых: ангел и ламия, что я на мгновение забыл о гневе.

— Твоя супруга, если не ошибаюсь? — ехидно спросил Майк Загорски, слышавший наш разговор с Джерри.

— Бывшая, — буркнул я и бросился вниз по ступеням к Марианне, обгоняя преисполненного собственной важности, высокопоставленного бульдога.

— Алекс! — шикнул тот.

Я не обернулся. И почувствовал себя хорошо, точно зная, что после будет плохо. Но мне вдруг стало плевать. Лиз торжествующе улыбнулась, подумав, что я спешу к ней навстречу. Я кивнул ей и, остановившись на несколько ступенек выше, подал руку Мари. Шепнул:

— Ты чего опаздываешь, Малышка?

— Такси долго ждала! Ехало, как из Гватемалы.

— А родители?

— Уже где-то здесь…

— Я соскучился.

Я поцеловал её в висок и уловил спинным мозгом как минимум два испепеляющих взгляда.

* * *