Хруст старых суставов и скрип искусственных зубов проникал мне в мозг без помощи ушей. Когда в воздухе заклубился её запах и появился костлявый силуэт, я вжалась в стену. С портрета мне надменно улыбался далёкий предок Мишеля. Он словно знал маленький секрет. Секрет, который мог бы меня сейчас спасти. Но мне этот секрет он не расскажет – он только его.

– Полина, маленькая дрянь! Думаешь, ты выжила, чтобы прожить счастливую жизнь? Моя дочь закопана в землю, а ты живёшь? Как ты смеешь жить?!

Секрет?

Секрет!

От пронзившего меня озарения, я едва не подпрыгнула. Потом в очередной раз сжала нож и с размаха всадила его в самое сердце грёбанного портрета. Лезвие легко кромсало полотно. Треск, с которым оно рвалось и расползалось, был приятен уху. Когда я закончила, от высокомерного аристократа остались лишь жалкие клочья.

Конечно, можно было бы просто отодвинуть картину или сбросить её со стены, но хотелось заставить его убрать эту улыбочку. «Это больше не твой секрет!»

За картиной, как я и думала, пряталась маленькая чёрная дверца. Она располагалась высоковато, на уровне груди. Чтобы пробраться в неё, пришлось слегка поднапрячься. Надина брань за спиной очень мотивировала сделать это как можно быстрее. За дверцей сразу же начинались кривые ступени. Взобравшись туда, я поняла, что наверх придётся ползти на четвереньках, лестница больше напоминала нору и встать на ноги возможности не было.

На пятой или шестой ступени я осознала, что двигаться тяжело оттого, что кто-то тянет меня за подол платья. Я задумала слегка спуститься и подрезать платье ко всем чертям. Но когда спустилась, проворная рука переключилась на ногу. Вцепилась намертво и потянула вниз.

– Убирайся обратно в могилу! – Не знаю, где я только взяла силы, чтобы вырвать ногу из хватки и со всей дури огреть Надю по лицу.

Судя по звукам и кряхтениям, она упала – прилетело ей крепко. Вот только когда она снова просунулась в дверцу, я поняла, что на самом деле это Питер.

– Пит! Твою мать, приди в себя! Тебе мало досталось?!

Он продолжал ползти за мной, как одержимый червяк. Был весь в крови и грязи, еле двигался, но полз. Меня накрыла очередная порция липкого ужаса и я продолжила спешно подниматься.

Вскоре я наконец добралась до высокого выступа с обычного размера дверью. Я встала на ноги, а вот открывать дверь какое-то время не решалась. Я тут всякого навидалась, поэтому воображение стало моим врагом – оно рисовало зловещие картины. Больше всего за дверью я боялась увидеть мёртвого Мишеля. Тогда Пит навеки останется безумным, а если я попытаюсь покинуть дом – Тени увяжутся за мной и рано или поздно убьют. Но стоять вот так, в неизвестности, всё равно намного хуже. Питер в это время тоже добрался до верха и был готов вцепиться в меня с новой силой, но я на секунду опередила его, хорошенько наступив на тянущуюся руку. Он беззвучно оскалился и слегка сполз. А я в это время шагнула за дверь и…